Кикин бил челом на Михалкова, а потом признался, что ему до Михалковых в отечестве дела ... - Большая Энциклопедия Нефти и Газа



Выдержка из книги Соловьёв С.М. История России с древнейших времён Том 9-10 Книга 5


Кикин бил челом на Михалкова, а потом признался, что ему до Михалковых в отечестве дела нет да и не сошлось, а бил он челом для того, что он человек бедный, подняться ему было в назначенную посылку нечем, и он думал, что его от этой посылки отставят. В 1618 году стольник Богдан Нагово растравил себе руку, чтоб не быть в рындах вместе с князем Прозоровским. Ревность к поддержанию родовой чести выводила иногда наружу удивительные дела: в 1621 году приехал в Москву с воеводства из Бежецкого Верха Максим Языков и подал в разряд послужные списки, как приходили к Бежецкому Верху черкасы, и в послужных списках написаны от него головы с сотнями: князь Андрей Мордкин, Давид Милюков, Алексей Ушаков; но Мордкин и Милюков подали челобитья, что все это Языков выдумал, они в головах у него не бывали, не сошлось им быть у такого в головах да и службу свою Языков ложно писал к государю: литовских людей он никогда не побивал и приступу к городу не бывало. По государеву указу обыскивали всем городом и нашли действительно, что Языков литовских людей никогда не побивал, приступу к городу не бывало и в головах у него князь Мордкин, Милюков и Ушаков не бывали; государь велел Языкова за воровство бить батогами нещадно да жалованья денежного убавить 25 рублей и поместного оклада полтораста четвертей, а за бесчестье Мор-дкина, Милюкова и Ушакова посадить в тюрьму на три дня. Явилась попытка подчинить родовым счетам не только назначение на места, но и повышение в чины: князь Федор Лыкоз бил челом на брата своего, боярина князя Бориса Михайловича Лыкова, что меньшой мой брат, князь Борис, в боярах, а мне позорно быть в окольничих.

(cкачать страницу)

Смотреть книгу на libgen

Кикин бил челом на Михалкова,  а потом признался,  что ему до Михалковых в отечестве дела нет да и не сошлось,  а бил он челом для того,  что он человек бедный,  подняться ему было в назначенную посылку нечем,  и он думал,  что его от этой посылки отставят.  В 1618 году стольник Богдан Нагово растравил себе руку,  чтоб не быть в рындах вместе с князем Прозоровским.  Ревность к поддержанию родовой чести выводила иногда наружу удивительные дела:  в 1621 году приехал в Москву с воеводства из Бежецкого Верха Максим Языков и подал в разряд послужные списки,  как приходили к Бежецкому Верху черкасы,  и в послужных списках написаны от него головы с сотнями:  князь Андрей Мордкин,  Давид Милюков,  Алексей Ушаков;  но Мордкин и Милюков подали челобитья,  что все это Языков выдумал,  они в головах у него не бывали,  не сошлось им быть у такого в головах да и службу свою Языков ложно писал к государю:  литовских людей он никогда не побивал и приступу к городу не бывало.  По государеву указу обыскивали всем городом и нашли действительно,  что Языков литовских людей никогда не побивал,  приступу к городу не бывало и в головах у него князь Мордкин,  Милюков и Ушаков не бывали;  государь велел Языкова за воровство бить батогами нещадно да жалованья денежного убавить 25 рублей и поместного оклада полтораста четвертей,  а за бесчестье Мор-дкина,  Милюкова и Ушакова посадить в тюрьму на три дня.  Явилась попытка подчинить родовым счетам не только назначение на места,  но и повышение в чины:  князь Федор Лыкоз бил челом на брата своего,  боярина князя Бориса Михайловича Лыкова,  что меньшой мой брат,  князь Борис,  в боярах,  а мне позорно быть в окольничих.