Cтраница 1
Мартовское восстание 1921 г. в Германии было спровоцировано бурж; - зией и правыми социал-демократами в невыгодный для пролетарий а момент, в условиях дальнейшего наступления капитала на экономи1 з-ские и политические права рабочих. Саксонском промынш t - ном районе, охваченном стачечным движением, на фабрики и заво, ЕЛ были введены войска с целью вызвать рабочих на открытую вооруж. Центральный Комитет Объединенной коммунистичосл и партии Германии придерживался в это время так называемой теор и революционного наступления, согласно которой наступательная такти а считалась правильной в любой ситуации. [1]
Германия, которая недавно пережила мартовское восстание 88, эта Германил тоже находится накануне нового кризиса. Австрии, которая переживает признаки агонии, о Венгрии, которая находится под ярмом белых. Когда вглядываешься в эту картину, открывающуюся всякому беспристрастному взору, перспектива кажется такой, которая обещает нам развитие событий на Западе. [2]
Теория наступления имела последователей также среди левых Венгрии, Чехословакии, Италии, Австрии, Франции; она лежала в основании и являлась одной из причин поражения мартовского выступления пролетариата Германии в 1921 году. После пора - ь Ы1шя мартовского восстания левые пытались оправдать ( / шибки ЦК ОКПТ; в тезисах о мартовском выступлении, принятых ЦК ОКПГ 8 апреля 1921 года, говорилось, что ОКПГ должна всегда придерживаться линии революционного наступления, лежащей в основе мартовского выступления; что наступательные действия, если они даже терпят поражения, являются предпосылкой будущей победы и единственно возможным средством для революционной партии завоевать массы... На III конгрессе Коминтерна сторонники теории наступления добивались того, чтобы: она была положена в основу решений о тактике Коммунистического Интернационала. Ленин в своих выступлениях па конгрессе показал ошибочность и авантюристичность этой теории; конгресс одобрил ленинские предложения о терпеливой подготовке и завоевании на сторону коммунистического движения большинства рабочего класса. [3]
В законопроектах 1843 и 1847 гг. оскорбленное величество повысилось в цене до пяти лет, между тем как проявленная непочтительность должна была, по предложению сословного собрания Рейнской провинции, сохранить меру наказания в один год. При завоеваниях же осадного положения, последовавших за мартовским восстанием, проявление непочтительности ( даже и непреднамеренное) повышается до пяти лет тюремного заключения, и рейнское законодательство опять пополняется новыми преступлениями, приближающими его в нравственном отношении к старопрусскому праву. [4]
Согласно нашему обещанию мы возвращаемся к гогенцоллернским проектам реформ в отношении свободы печати и права союзов, законопроектам, проникнутым духом осадного положения. Сегодня мы ограничимся тем, что сравним их с прежними планами уголовных законов, отвергнутыми рейнскими сословными собраниями - 77 еще под эгидой кампгаузеновской оппозиции, и покажем, какпми славными завоеваниями обязаны жители Рейнской провинции мартовскому восстанию в Берлине, какими новшествами в духе проникнутого любовью к насилию прусского права неослабленная корона великого герцога в Берлине осчастливила рейнское законодательство. [5]
Как видно, пралк-нять гегелевскую диалектику все же несколько труднее, чем цитировать стишки Шиллера. Если нужно было, чтобы имперская конституция фактически существовала, несмотря на свое принципиальное противоречие, то она должна была бы, по крайней мере, выразить принципиально то противоречие, которое существовало фактически. Фактически на одной стороне стояли Пруссия и Австрия, военный абсолютизм, а на другой стороне немецкий народ, у которого обманом вырвали плоды его мартовского восстания, которого надули в значительной мере вследствие его глупого доверия к жалкому Франкфуртскому собранию и который как раз в это время собирался, наконец, снова вступить в борьбу с военным абсолютизмом. Это фактическое противоречие могло быть разрешено только при помощи фактической борьбы. [6]
Будь Мартовский союз организацией революционной партии, будь он хотя бы только полноценным, здоровым детпщем мартовского восстания, мы закрыли бы глаза па бестактность, бесспорно допущенную им в впде спекуляции, объявлениями. В подобном центральном коммерческом союзе уже по самой его природе нерешительность всегда будет брать верх; такой союз, быть может, способен возбудить недовольство в народе, по в решительный момент он изменит народу, чтобы потом проливать слезы по поводу совершенной им ошибки. [7]