Cтраница 2
Тогда Владимир осадил Корсунь и принудил византийскую царевну выйти замуж в обмен на крещение варвара, которого давно привлекала греческая вера. [16]
Важный источник, который также позволяет датировать крещение Руси - это Память и похвала Владимиру. Она написана монахом Киево-Печерского монастыря Иаковом в конце XII, может быть, в начале XIII века. По тексту Памяти и похвалы, поход на Корсунь состоялся тогда, когда сам Владимир был уже окрещен. После крещения же, пишет Иаков, Владимир прожил 28 лет. Князь умер в 1015 году, что дает нам дату его личного крещения - 987 год. Крестился же - уточняет Иаков - в 10 - е лето по убиении Яро-полка. То есть спустя девять полных лет. [17]
Один из последних советских исследователей вопроса о дате крещения, О. М. Рапов, считает, что после Абидосской битвы Владимир разрывает соглашение о крещении Руси. Рапов производит расчет, по которому уже в июне - июле Владимир осаждает Корсунь и не ранее чем в феврале - марте следующего года ( это уже 990 год) берет город. Таким образом, крещение киевлян относится к июлю - августу 990 года. [18]
После всего этого Владимир взял царицу, и Анастаса, и священников кор-сунских с мощами святого Климента, и Фива, ученика его, взял и сосуды церковные, и иконы на благословение себе. Поставил и церковь в Корсуне на горе, которую насыпали посреди города, выкрадывая землю из насыпи; стоит церковь та и доныне. Отправляясь, захватил он и двух медных идолов и четырех медных коней, что и сейчас стоят за церковью святой Богородицы и про которые невежды думают, что они мраморные. Корсунь же отдал грекам как вено за царицу, а сам вернулся в Киев. [19]
При хронологической неопределенности средневековых источников такие сведения весьма важны. Следовательно, в этом промежутке Владимиром взята Корсунь, после чего и были крещены киевляне. [20]
Информация Никоновской летописи может быть принята как дополнительная к сообщению Повести о месте крещения Влади-мира. Может быть, отвергнутое и даже не названное Летописцем четвертое место крещения князя - Царьград. Но если так, то кто, когда и, главное, зачем взял Корсунь. [21]
Вопросы, которые в церковной форме прорабатываются политиками и дипломатами обеих сторон. Анну принуждают ехать, и она со слезами - не на варварскую Скифию рассчитывала царевна - отправляется в Корсунь. [22]
Важнейшими греческими колониями на северном побережье Черного моря и в Приазовье были: Ольвия ( при устье Буга); в Крыму - Херсонес ( Корсунь русской летописи, близ нынешнего Севастополя), Феодосия ( Кафа), Пантикапея на Керченском проливе, который у греков носил название Боспора Киммерийского; на Таманском полуострове Финагория ( Таматарха, позднее русск. [23]
После сцены крещения в летописи буквально пять слов о тут же последовавшем бракосочетании и совершенно непонятный, по крайней мере странный, полемический пассаж Летописца. Вот он: Не знающие истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят - в Васильеве, а другие и по-иному скажут... Получается, что ко времени составления Повести в Киеве толком не знали, где, а следовательно, и когда крестился великий князь. В летописи же нам названы по крайней мере четыре места: Корсунь с подробным рассказом о крещении и точным указанием его места: стоит та церковь в Кор-суни посреди града, где собираются корсунцы на торг. За церковью, за алтарем, то есть к востоку от нее, палата царицы Анны, палата Владимира с края церкви, и все цело и до наших дней, то есть до дней Летописца. Им же названы ложные места: Васильев, Киев и не обозначенное по-иному скажут, которое может быть и четвертым местом или даже несколькими местами. Фактов в нашем распоряжении не так уж мало, целый и последовательный рассказ, но если хорошо видна идеологическая сторона этого повествования, то сами факты нуждаются в проверке. И ясно, что Летописец сказал гораздо меньше того, что знал и что мог сказать. [24]
Но, как признавался сам составитель ПВЛ, ему были известны и другие версии, которые были, вероятно, так же кратки и прозаичны, как и упомянутые выше записи в Памяти и похвале. Летописец, должно быть, располагал точной датой по крайней мере одного из этих событий и, опираясь на нее, ввел Корсунскую легенду в хронологический ряд его летописи. Этой датой может быть год прибытия Анны или, возможно, начало похода на Корсунь, но более вероятно, что это был год крещения киевлян. [25]
И сказали ей братья: Может быть, обратит тобою бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь. И пришла в Корсунь, и вышли корсунцы навстречу ей с поклоном, и ввели ее в город, и посадили ее в палате. По божественному промыслу разболелся в то время Владимир глазами и не видел ничего, и скорбел сильно и не знал, что сделать. [26]
При хронологической неопределенности средневековых источников такие сведения весьма важны. Следовательно, в этом промежутке Владимиром взята Корсунь, после чего и были крещены киевляне. Исходные позиции датировки ясны: Корсунь занята весной - летом, в Киев Владимир мог вернуться не раньше конца лета, а осенью в Днепре не окрестишь - вода холодна. Заметим, что перешагнуть в следующий, 990 год исследователи не решились. [27]
Вскоре после этого Владимир по совету своей дружины, послал своих послов для испытания вер в различных странах. По возвращении послов Владимир снова собрал бояр и старцев и предложил послам рассказать о том, что они видели в разных странах; послы с особым восторгом рассказывали о виденном ими православном богослужении в константинопольском кафедральном храме св. Софии - не свемы ( не знаем), на небе ли есмы были, или на земли: несть бо на земли такого вида, ни красоты та-коя... Подробности этого великого события не вполне ясны, и мы не можем здесь касаться связанных с ним спорных вопросов. Бесспорны главные факты: поход Владимира на греческий город Корсунь ( Херсонес) в Крыму; крещение его ( в 988 или 989 году) и женитьба его на греческой царевне Анне. Возвратившись в Киев с греческим и южнославянским ( болгарским) духовенством, Владимир крестил киевлян на берегах Днепра и его притока Почайны и сделал христианство господствующей религией своего государства. Кумиры старых богов были ниспровергнуты и затем сожжены или брошены в реку. На их местах были построены христианские церкви. [28]
Учение богумилов, названное так по имени основателя, было типичной негативной системой, так: же как и учения французских альбигойцев, македонских манихе-ев, павликиан Византии, карматов и исмаилитов мусульманского мира. Как видим, негативные системы захлестнули и католическую Европу, и мусульманский мир, и Византию. Видимо, не без их влияния и предпринял Владимир совершенно нелепый поход на Корсунь. [29]
Но этот сеймовый декрет мог быть исполнен только после новой отчаянной борьбы, которая дорого стоила полякам. В апреле 1638 года вспыхнуло новое восстание в Запорожье под начальством Остранина, мстившего за отца, замученного поляками; Скидан явился также на сцену подле Остранина; большая часть реестровых Козаков с своим старшим Илья-шем сражались на стороне поляков против Козаков Острани-новых. Эта война замечательна тем, что восставшие козаки смотрят за левый берег Днепра, на московскую сторону, как на безопасное убежище в случае неудачи. Приготовляется мало-помалу то дело, на которое указал Иов Борецкий. Остранин, поразивший поляков под Голтвою ( 5 мая), но потом разбитый под Жолниным ( 13 июня), ушел в московские владения, куда еще прежде вывез жену. Но бегство Остранина не отняло духа у Козаков: они выбрали себе другого старшего, Гуню, укрепились на устье реки Старицы, впадающей в Днепр, и отбивались до последней крайности от неприятеля, превосходившего их числом и артиллерией; наконец, вынужденные недостатком продовольствия, козаки объявили, что будут повиноваться сеймовому приговору. В конце года козакам было повещено, чтоб они собрались на урочище Маслов брод слушать решение короля и Речи Посполитой. Это решение состояло в том, что козаки лишались права избирать старшин; назначен был им комиссар от правительства, Петр Кемеровский, с правом назначать полковников; главным городом козацким, местопребыванием комиссара, объявлен Корсунь. [30]