Cтраница 1
Никакие долги или обязательства продавца не могут быть переданы покупателю без его на то согласия, т.е. если они не указаны в договоре или в согласованном сторонами приложении к договору. Передача обязательства не может состояться также помимо передаточного акта или иного документа, подписанного новым должником. Поэтому гипотеза, что покупатель может и не знать о перешедших на него долгах, вряд ли имеет под собой основания. Кроме того, как отмечалось выше, для перевода долга во всех случаях требуется согласие кредитора. [1]
Забавно, что фирма, в бухгалтерском балансе которой не записано никакого долга, может быть серьезно обременена обязательствами и, вследствие этого, быть подверженной риску дефолта. Например, Ма-рио Лемье, звездному игроку в Pittsburgh Penguins, профессиональной хоккейной команде, была передана часть прав собственности на команду из-за невозможности выполнить контрактные обязательства перед ним. [2]
Это может объяснить, тот факт, почему многие фирмы на формирующихся рынках, а также фирмы, применяющие молодые технологии, не используют никакого долга и накапливают крупные кассовые остатки. [3]
А так как обязательность содержит в себе не только практическую необходимость ( такую, подобную которой выражает закон вообще), но и принуждение, то такой императив есть или дозволяющий, или запрещающий закон, после того как совершение или неисполнение представляется как долг. Поступок, который не предписывается как веление и не запрещается, только дозволен, потому что в отношении его нет никакого закона, ограничивающего свободу ( правомочие), и, следовательно, нет никакого долга. [4]
Идеальное решение имеет одно важное свойство. В этом случае сп sn и dn О при sn 0, сп О и dn - sn при sn 0, сп dn О при sn 0; то есть у предприятий с положительным сальдо не остается никаких долгов, при отрицательном сальдо - только долги, при нулевом - ни долгов, ни кредитов. [5]
Французская Революция провозгласила частную собственность неотъемлемым правом ( как и было записано в Декларации Прав Человека), с которым связывались понятия шш, аЬизиз и Ггис ( из, что придавало деньгам определенного рода независимость от общества. Она уже не связана никаким долгом, который мог бы мешать наслаждаться ее плодами или ставить предел ее увеличению. Канули в прошлое такие обычаи, как обязанность феодального сеньора защищать и оказывать покровительство своим людям или взаимный договор между крепостным и помещиком. Своего служащего он может уволить в любое время, когда захочет. Зависящий от его милости работник - лишь инструмент, рабочая сила, которую всегда легко прогнать. [6]
России железными рельсами, и остановлюсь на предложении Рязанско-Козловской дороги 1 которое еще обсуждается и подвергается двоетолку, который здесь не должен был бы иметь места, потому что предлагаемое представляет множество очевидных выгод как для самой дороги, так и для страны, более же всего для уменьшения железнодорожных приплат казначейства. Акционерный капитал Рязанско-Козловской линии 4.89 млн руб. зол. Само Общество реализовало около 20 млн руб. зол. Вся гарантия 910 тыс. руб. зол. Но не только эта гарантия не требуется Обществом, не только оно не имеет никаких долгов у правительства, но и получает в год от 2 до 3 млн руб. кред. Длина дороги всего 198 верст, а вот извернулись умело и ловко, а потому на маленький начальный акционерный капитал имеют крупный доход, в год около I1 /, млн руб. кред. Если бы все другие дороги так действовали, можно бы сильно улучшать все наше железнодорожное дело. Конечно, положение дороги очень выгодное, и правительство дало своею гарантиею возможность достать сравнительно дешево и легко необходимый капитал, но в этих же условиях было и много других железных дорог 60 - х годов, только те задолжали и запутывались, а эта, ведя умело свое дело, благоденствовала. [7]
Все остальное, что внес Родбертус в политическую экономию, стоит на таком же уровне. Его переработка теории прибавочной стоимости в утопию уже была непреднамеренно подвергнута Марксом критике в Misere de la Philosophic; все, что можно было еще сказать об этом, сказано мной в предисловии к немецкому переводу этой работы. Его объяснение торговых кризисов недостаточным потреблением рабочего класса имеется уже у Сисмонди в Nou-veaux Principes de Г Economic Politique, кн. IV, гл. Только Сисмонди при этом постоянно имел в виду мировой рынок, между тем как горизонт Родбертуса не простирается дальше прусской границы. Его умозрительные рассуждения о том, берется ли заработная плата из капитала или из дохода, относятся к области схоластики и упраздняются совершенно содержанием третьего отдела этой второй книги Капитала. Наконец, его проекты освобождения старопрусского землевладения от гнета капитала опять-таки совершенно утопичны; они обходят как раз единственный практический вопрос, о котором здесь идет речь-вопрос о том, каким образом старопрусский юнкер получая, скажем, 20 000 марок годового дохода и проживая; скажем, 30 000 марок, может все-таки не делать никаких долгов. [8]
Все остальное, что внес Родбертус в политическую экономию, стоит на таком же уровне. Его переработка теории прибавочной стоимости в утопию уже была непреднамеренно подвергнута Марксом критике в Misere de la Philosophic; все, что можно было еще сказать об этом, сказано мной в предисловии к немецкому переводу этой работы. Его объяснение торговых кризисов недостаточным потреблением рабочего класса имеется уже у Сисмонди в Nou-veaux Principes de 1 Economie Politique, кн. IV, гл. Только Сисмонди при этом постоянно имел в виду мировой рынок, между тем как горизонт Родбертуса не простирается дальше прусской границы. Его умозрительные рассуждения о том, берется ли заработная плата из капитала или из дохода, относятся к области схоластики и упраздняются совершенно содержанием третьего отдела этой второй книги Капитала. Наконец, его проекты освобождения старопрусского землевладв-ния от гнета капитала опять-таки совершенно утопичны; они обхо-дят как раз единственный практический вопро с, о котором здесь идет речь-вопрос о том, каким образом старопрусский юнкер, получая, скажем, 20 000 марок годового дохода и проживая, скажем, 30 000 марок, может все-таки не делать никаких долгов. [9]
Все остальное, что внес Родбертус в политическую экономию, стоит на таком же уровне. Его переработка теории прибавочной стоимости в утопию уже была непреднамеренно подвергнута Марксом критике в Нищете философии: все. Его объяснение торговых кризисов недостаточным потреблением рабочего класса имеется уже у Сисмонди в Nonveaux Principes d Economie Politique, liv. Только Сисмонди при этом постоянно имел в виду мировой рынок, между тем как горизонт Родбер-туса не простирается дальше прусской границы. Его умозрительные рассуждения о том, берется ли заработная плата из капитала или из дохода, относятся к области схоластики и совершенно упраздняются содержанием третьего отдела этой второй книги Капитала. Маркса, содержащая ее критику. Наконец, его проекты освобождения старопрусского землевладения от гнета капитала опять-таки совершенно утопичны; а именно, они обходят единственный практический вопрос, о котором здесь идет речь - вопрос о том, каким образом старопрусский юнкер, получая из года в год, скажем, 20 000 марок дохода и проживая, скажем, 30 000 марок, может все-таки не делать никаких долгов. [10]
Все остальное, что внес Родбертус в политическую экономию, стоит на таком же уровне. Его переработка теории прибавочной стоимости в утопию уже была непреднамеренно подвергнута Марксом критике в Нищете философии; все, что можно было еще сказать об этом, сказано мной в предисловии 25 к немецкому переводу этой работы. Его объяснение торговых кризисов недостаточным потреблением рабочего класса имеется уже у Сисмонди в Nouveaux Principes d Economie Politique, liv. Только Сисмонди при этом постоянно имел в виду мировой рынок, между тем как горизонт Родбертуса не простирается дальше прусской границы. Его умозрительные рассуждения о том, берется ли заработная плата из капитала или из дохода, относятся к области схоластики и совершенно упраздняются содержанием третьего отдела этой второй книги Капитала. Его теория ренты осталась его исключительным достоянием и может безмятежно почивать, пока не появится в печати рукопись 26 Маркса, содержащая ее критику. Наконец, его проекты освобождения старопрусского землевладения от гнета капитала опять-таки совершенно утопичны; а именно, они обходят единственный практический вопрос, о котором здесь идет речь - вопрос о том, каким образом старопрусский юнкер, получая из года в год, скажем, 20 000 марок дохода и проживая, скажем, 30 000 марок, может все-таки не делать никаких долгов. [11]
Все остальное, что внес Родбертус в политическую экономию, стоит на таком же уровне. Его переработка теории прибавочной стоимости в утопию уже была непреднамеренно подвергнута Марксом критике в Нищете философии; все, что можно было еще сказать об этом, сказано мной в предисловии 24 к немецкому переводу этой работы. Его объяснение торговых кризисов недостаточным потреблением рабочего класса имеется уже у Сисмонди в Nouveaux Principes d Economic Politique, liv. Только Сисмонди при этом постоянно имел в виду мировой рынок, между тем как горизонт Родбер-туса не простирается дальше прусской границы. Его умозрительные рассуждения о том, берется ли заработная плата из капитала или из дохода, относятся к области схоластики и совершенно упраздняются содержанием третьего отдела этой второй книги Капитала. Его теория ренты осталась его исключительным достоянием и может безмятежно почивать, пока не появится в печати рукопись 25 Маркса, содержащая ее критику. Наконец, его проекты освобождения старопрусского землевладения от гнета капитала опять-таки совершенно утопичны; а именно, они обходят единственный практический вопрос, о котором здесь идет речь, - вопрос о том, каким образом старопрусский юнкер, получая из года в год, скажем, 20 000 марок дохода и проживая, скажем, 30 000 марок, может все-таки не делать никаких долгов. [12]