Cтраница 1
Исходная абстракция, - пишет Ю. М. Тугов, - должна в общем и целом совпасть с тем, что было первым в реальном процессе развития рекомендательной библиографии. То, что является первым в ее истории, служит первым и в логическом ее воспроизведении. [1]
Опираясь на методику определения исходной абстракции, предложенную в работе Н. А. По - ловниковой19, а также на критерии исходности абстракции, рассмотренные исследователями диалектики и логики Капитала К. Нельзя не отметить, что учебно-познавательная задача в качестве генетической единицы обучения рассматривается В. И. Загвязинским и в работах, выполненных под его руководством. [2]
Таким образом, определив сначала исходную абстракцию как некую исторически первичную генетическую почку, в которой потенциально скрыто будущее реальное многообразие объекта познания, Ю. М. Тугов затем, рассматривая в качестве такой почки читательское сознание, ищет моменты его присутствия во всех рекомендательно-библиографических явлениях в их развитом состоянии. [3]
Процесс образования содержательного обобщения - исходной абстракции, как уже указывалась, сложен, длителен и противоречив. Но коль скоро абстракция создана, появляется и основа для воспроизведения всей системы связей, отражающих конкретные проявления сущности. Возникает возможность получения на основе такой абстракции конкретных выводов из обобщения. Этот процесс в теоретическом мышлении осуществляется путем восхождения от абстрактного к конкретному. [4]
Характерные особенности читательского сознания как исходной абстракции Ю. М. Тугов видит в том, что оно присутствует в преобразованном виде во всех сторонах и процессах, свойственных рекомендательной библиографии... Оно есть то конкретно-всеобщее, которое создает и внутреннее единство рекомендательно-библиографических явлений и их специфику, особенные и индивидуальные свойства. [5]
Иерархия расстояний - физических теорий продолжает картину, переводя обобщения общефизического характера в исходные абстракции конкретных физических теорий. [6]
История физики учит нас тому, что при относительной стабильности отдельных конкретных физических теорий в целом система их является динамичной, развивающейся структурой, в которой, с одной стороны, углубляются исходные абстракции, а с другой - все более, конкретизируются выводы. При этом не только устанавливаются связи между теориями ( и границы их) но и выясняются универсальные объекты, величины, законы. [7]
Нельзя, например, утверждать, что простейшее отношение непосредственного, безденежного обмена двух товаров причинно обусловливает все стороны и свойства капитала, но вместе с тем именно это отношение - товарная форма продукта труда, или форма стоимости товара 47 - и есть первоначальный исходный пункт выяснения понятий стоимости, абстрактного труда, затем прибавочной стоимости и, в конечном итоге, теоретического воспроизведения капиталистического способа производства. Все дело в том, что исходное отношение берется в самом себе, в строгом абстрагировании от всех последующих присутствий, влияний и модификаций, и внутри этого простейшего отношения обнаруживается то единство противоположностей, то реально-всеобщее, из которого затем строго последовательно развертываются в мышлении все проявления развитой целостности. В этом главная специфика исходной абстракции, именно в этом единственность исходного пункта и все трудности его выявления и анализа. [8]
В заключение рассмотрения теоретических обобщений кратко остановимся на процессе восхождения от абстрактного к конкретному. С наиболее общей точки зрения этот процесс состоит в раскрытии внутренних противоречий между исходными отношениями в клеточке познания. Он включает в себя совокупность многих опосредствованных звеньев, составляющих теорию и связанных с исходной абстракцией тем или иным способом. В физике здесь привлекаются специфические для теории средства: идеализированные объекты, модели, математический аппарат; важное место занимает формально-логическое следование. В целом восхождейие от абстрактного к конкретному называют дедукцией. В процессе мышления дедукция органически слита с индукцией, ибо для образования содержательной абстракции в частном ( конкретном) нужно увидеть общее. [9]
Некоторые экономисты отрицают возможность одновременного действия разных функций экономической категории. При обосновании своей позиция они ссылаются на функции денег, каждая из которых может действовать обособленно от других. Однако вопрос о характере проявления функций категории - одновременном их действии или автономном - может быть правильно решен лить с учетом природы самой категории, ее места в ряду логических абстракций. Есть, как известно, исходные абстракции, выражающие целое во всей его сложности; к ним относится категория денег. Но наряду с ними существуют многочисленные экономические формы, выражающие части целого; к таким формам относятся финансы. [10]
Dfd в рамках той или иной науч. Использование этих правил дает возможность убедиться в правомерности или неправомерности вводимых в теорию исходных абстракций, понятий, терминов. Dfd не дан непосредственно, но определен пек-рым контекстом, в к-ром он фигурирует. Аналогично, сопоставляя различные контексты, в к-рых встречается незнакомое выражение, мы можем определить его значение. [11]
Логика, подобно арифметике и геометрии, является одной из математических дисциплин, с предметом которой человек, даже того не ведая, имеет дело с первых лет своей сознательной жизни. Более правильным было бы, пожалуй, сказать, что законы правильного рассуждения о предметах и явлениях, наряду со свойствами форм предметов и количественными соотношениями между предметами являются главным содержанием математики, если говорить о ее вкладе в повседневную человеческую практику. Интересно, однако, отметить, что логика, будучи как организующий элемент человеческого общения много старше математики, стала сама объектом математического изучения совсем недавно: по-настоящему лишь в конце девятнадцатого века. Это тем более парадоксально, что математическая логика в чем-то проще многих других разделов математики. Этому парадоксу есть свое объяснение, которое, однако, автор не может изложить здесь с должной глубиной. Мы заметим только, что, с одной стороны, математики в течение долгого времени и при этом в целом успешно полагались на здравый смысл в применении законов логического рассуждения, пока конкретный математический материал ( обоснование математического анализа, парадоксы теории множеств, неевклидова геометрия) не подвели их к необходимости заняться логическими основами самой математики. С другой стороны, необходимо было достичь высокого уровня абстрактного мышления и своего рода доверия к символике, чтобы правильно найти исходные абстракции логических рассуждений и быть уверенным в универсальной применимости формально выведенных законов логики, выраженных в символической форме. [12]