Cтраница 3
Министр судостроительной промышленности СССР Б. Е. Бутома в обращении к читателям сборника воспоминаний Жизнь, отданная судостроению характеризует эту сторону деятельности Ю. А. Шиманского так: Перед нами возникает облик выдающегося человека, наделенного строгой принципиальностью, исполненного внутреннего достоинства. За большой сдержанностью скрывалась скромность, покоившаяся на огромной внутренней силе. Всегда корректный, точный и обязательный, Юлиан Александрович являл собою образец исполнения служебного долга и предельной деловитости. Он прекрасно знал цену времени, понимал его невозвратимость и был ярым противником всякого пустого словоговорения. Однако он никогда не жалел сил и времени для того, чтобы досконально выяснить тот или иной сложнейший вопрос, особенно если он был актуальным. Лишь в одном случае Ю. А. Шиманский неузнаваемо преображался - становился предельно резким, до несдержанности - когда на его пути попадался человек, по его мнению, безответственный в своих суждениях... [31]
Весною 1879 г. 3 - е ( историко-филологическое) отделение Академии внесло в общее собрание представление об избранном им в члены Академии молодом санскритологе Леопольде Шредере. Представление это заставило г. академика Бычкова напомнить собранию, что историко-филологическое отделение, желающее теперь провести в Академию второго санскритолога первый - академик Бетлинг - живет постоянно за границей уже около 15 лет), имеет по русской истории одного только представителя, экстраординарного академика Купика. Так как экстраординарные академики, наравне с адъюнктами, но считаются занимающими присвоенное науке академическое кресло, то, собственно говоря, кресло русской истории остается в Академии по замещенным уже около 10 лет, со времени смерти академика Устрялона, и замещение это должно бы, кажется, обратить на себя внимание 3-го отделения скорее, чем замещение санскритской адъюнктуры. В нем говорится между прочим: Молодой ученый, в случае выбытия старейшего представителя науки, тотчас становится, по смыслу Устава, первенствующим в России авторитетом и судьей по своей части, а это - положение по свойственное начинающему ученому и не отвечающее серьезности авторитета Академии. Ламанского ( в газете Новое Время 3-го мая 1879 г.), произведено было баллотирование г. Шредера. По окончании заседания, г. Непременный секретарь, взволнованный, обратился ко мне с упреками. Передаю его слова в приблизительной форме, вполне ручаясь за верность смысла и тона: Это все вы виноваты. Вы протащили10 в Академию Фаминцына; вы хотите, чтобы мы спрашивали позволения университета ( С. Покамест мы живы - мы станем бороться. Я вслух выразил искреннее удивление несдержанности г. Непременного секретаря и заметил ему, что я знаю университетских, которые сделали бы честь Академии, если бы состояли в ней членами; именно таковы, например, профессора Менделеев и Сеченов. [32]