Cтраница 1
Обмен труда на труд, согласно принципу равной оценки, поскольку это выражение г-на Дюринга вообще имеет какой-нибудь смысл, означает, что продукты равных количеств общественного труда обмениваются друг на друга. Это и есть закон стоимости - основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы - капиталистического производства. Возводя этот закон в основной закон своей хозяйственной коммуны и требуя, чтобы она проводила его вполне сознательно, г-н Дюринг делает основной закон существующего общества основным законом своего фантастического общества. Он хочет сохранить современное общество, но без его отрицательных сторон. Он стоит совершенно на той же почве, что и Прудон. Подобно последнему, он хочет устранить отрицательные стороны, возникшие вследствие развития товарного производства в капиталистическое, выдвигая против них тот самый основной закон капиталистического производства, действие которого как раз и породило эти отрицательные стороны. Подобно Прудону, он хочет уничтожить действительные следствия закона стоимости при помощи фантастических. [1]
Обмен труда на труд, согласно принципу равной оценки, поскольку это выражение г-на Дюринга вообще имеет какой-нибудь смысл, означает, что продукты равных количеств общественного труда обмениваются друг на друга. Это и есть закон стоимости - основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы - капиталистического производства. Возводя этот закон в основной закон своей хозяйственной коммуны и требуя, чтобы она проводила его вполне сознательно, г-н Дюринг делает основной закон существующего общества основным законом своего фантастического общества. Он хочет сохранить современное общество, но без его отрицательных сторон. Он стоит совершенно на той же почве, что и Прудон. Подобно последнему, он хочет устранить отрицательные стороны, возникшие вследствие развития товарного производства в капиталистическое, выдвигая против них тот самый основной закон капиталистического производства, действие которого как раз и породило эти отрицательные стороны. [2]
В тесной связи с проблемой обмена труда и капитала находится вопрос о производительном и непроизводительном труде в капиталистическом обществе. Решение вопроса о критерии производительного труда при капитализме представителями той или иной школы буржуазной политической экономии ( Маркс показывает это на примере меркантилистов, физиократов и Смита) прямо вытекало из их взглядов на происхождение прибавочной стоимости, являлось следствием решения проблемы обмена труда и капитала. [3]
Отсутствие у Рикардо анализа возникновения прибавочной стоимости п неразрешимость проблемы обмена труда на капитал в ее рикардовской постановке показаны Марксом во второй части Теорий прибавочной стоимости, стр. [4]
Рнкардо не сумел объяснить обмен труда на капитал на основе теории трудовой стоимости, на основе законов обмена эквивалентами. [5]
Крестьянин знает и сколько времени ему сэкономит использование плуга по сравнению с сохой или ветряная мельница по сравнению с жерновом. Поэтому он действительно мыслит обменом труда на труд. [6]
Экономисты всегда рассматривают цену труда в тот момент, когда труд обменивается на другие товары. Но они совершенно оставляют без внимания тот момент, когда совершается обмен труда на капитал. [7]
В тесной связи с проблемой обмена труда и капитала находится вопрос о производительном и непроизводительном труде в капиталистическом обществе. Решение вопроса о критерии производительного труда при капитализме представителями той или иной школы буржуазной политической экономии ( Маркс показывает это на примере меркантилистов, физиократов и Смита) прямо вытекало из их взглядов на происхождение прибавочной стоимости, являлось следствием решения проблемы обмена труда и капитала. [8]
В тесной связи с проблемой обмена труда и капитала находится вопрос о производительном и непроизводительном труде в капиталистическом обществе. Решение вопроса о критерии производительного труда при капитализме представителями той или иной школы буржуазной политической экономии ( Маркс показывает это на примере меркантилистов, физиократов и Смита) прямо вытекало из их взглядов на происхождение прибавочной стоимости, являлось следствием решения проблемы обмена труда и капитала. [9]
Рикардо, утверждая, что она не согласуется с обменом труда на капитал, н выдвигали свою вульгарную теорию издержек произ-ва. Фактически они также отвергали теорию трудовой стоимости, утверждая, что будто трудится не только рабочий, по п капиталист; природа тоже якобы принимает участие в создании стоимости. [10]
Классическая политическая экономия из-за неудовлетворительного анализа процесса труда и процесса образования стоимости никогда не понимала как следует этого важного момента воспроизводства. Примером может послужить Рикардо. Он говорит например: как бы ни изменялась производительная сила, 1 млн. человек на фабриках всегда произведет одну и ту же стоимость. Это справедливо, раз дана экстенсивная и интенсивная величина их труда. Но это не препятствует тому, что при различной производительной силе труда один миллион людей превращает в продукт очень различные массы средств производства, сохраняет в продукте очень различные количества прежней стоимости и, следовательно, доставляет продукты очень различной стоимости. И вот это-то обстоятельство Рикардо упускает из вида в некоторых своих выводах. Заметим мимоходом, что на этом примере Рикардо тщетно пытался разъяснить Ж. Б. Сэю разницу между потребительной стоимостью ( которую он называет здесь wealth, вещественным богатством) и меновой стоимостью. Сэй отвечает: Что касается той трудности, на которую указывает г-п Рикардо, говоря, что один миллион человек при усовершенствованных методах производства может произвести вдвое, втрое больше богатства, не производя, однако, большей стоимости, то эта трудность исчезает, если мы будем, как это и следует, рассматривать производство как обмен, в котором отдаются производительные услуги труда, земли, капиталов с целью получить взамен продукты. Именно посредством этих производительных услуг мы приобретаем все существующие в мире продукты. Трудность, в которой хочет разобраться Сэй, - она существует лишь для него, но отнюдь не для Рикардо, - состоит в следующем. Почему не увеличивается стоимость потребительных стоимостей, когда растет их количество вследствие возросшей производительной силы труда. Ответ: трудность будет устранена, если мы соблаговолим назвать потребительную стоимость меновой стоимостью. Меновая стоимость есть вещь, связанная так или иначе с обменом. Итак, назовем производство обменом труда и средств производства на продукт, - и тогда станет яснее дня, что меновой стоимости мы получим тем больше, чем больше потребительных стоимостей будет создано в производстве. Другими словами: чем больше потребительных стоимостей, например чулок, доставляет фабриканту рабочий день, тем богаче фабрикант чулками. Но тут г-ну Сэю внезапно приходит мысль, что с увеличением количества чулок их цена ( не имеющая, конечно, ничего общего с меновой стоимостью) падает, так как конкуренция заставляет производителей отдавать продукты за столько, сколько они им стоят. Но откуда же берется прибыль, если капиталист продает свои товары по цене, которой они ему стоят. Однако стоит ли смущаться такими пустяками. Результат, к которому он таким образом пришел, есть как раз то самое положение Рикардо, которое он хотел опровергнуть. После такого мощного напряжения мысли он, торжествуя, обращается к Мальтусу со следующими словами: Такова, милостивый государь, эта стройная доктрина; без нее, - я заявляю это, - немыслимо выяснить труднейшие вопросы политической экономии и в особенности вопрос, каким образом, несмотря на то, что богатство составляется из стоимостей, нация делается более богатой, когда стоимость продуктов падает ( там же, стр. [11]
Классическая политическая эконШия, благодаря своему неудовлетворительному анализу процесса труда и процесса возрастания стоимости, никогда не понимала как следует этого важного момента воспроизводства. Примером может послужить Рикардо. Это справедливо, раз дана экстенсивная и интенсивная величина их труда. Но это ничуть не препятствует тому, что при различной производительной силе труда один миллион людей превращает в продукт очень различные массы средств производства, сохраняет в продукте очень различные количества прежней стоимости и, следовательно, доставляет продукты очень различной стоимости. И вот это-то обстоятельство Рикардо упускает из виду в некоторых своих выводах. Заметим мимоходом, что на этом примере Рикардо тщетно пытался разъяснить Ж. Б. Сэю разницу между потребительной стоимостью ( которую он называет здесь wealth, вещественное богатство) и меновой стоимостью. Сэй отвечает: Что касается той трудности, на которую указывает г. Рикардо, говоря, что миллион человек при усовершенствованных способах производства может произвести вдвое, втрое больше богатства, не производя, однако, большей стоимости, то эта трудность исчезает, если мы будем, как это и следует, рассматривать производство как обмен, в котором отдаются производительные услуги труда, земли, капиталов с целью получить взамен продукты. Лишь посредством этих производительных услуг мы приобретаем все существующие в мире продукты. Трудность, которую хочет устранить Сэй, - она существует лишь для него, но отнюдь не для Рикардо, - состоит в следующем. Почему не увеличивается стоимость потребительных стоимостей, когда растет их количество под влиянием возросшей производительной силы труда. Ответ: трудность будет устранена, если мы соблаговолим назвать потребительную стоимость меновой стоимостью. Меновая стоимость есть вещь, связанная так или иначе с обменом. Итак, назовем производство обменом труда и средств производства на продукт, - и тогда станет яснее дня, что меновой стоимости мы получим тем больше, чем больше потребительных стоимостей будет создано в производстве. [12]