Cтраница 1
Обмен эквивалентов, каковЬм представлялась первоначальная операция, претерпел такие изменения, что в результате он оказывается лишь внешней видимостью; в самом деле, часть капитала, обмененная на рабочую силу, во-первых, сама является лишь частью продукта чужого труда, присвоенного без эквивалента; во-вторых, она должна быть не только возмещена создавшим ее рабочим, но возмещена с новым избытком. Отношение обмена между капиталистом и рабочим становится, таким образом, только видимостью, принадлежащей процессу обращения, пустой формой, которая чужда своему собственному содержанию и лишь затемняет его. [1]
Обмен эквивалентов, каковым представлялась первоначальная операция, претерпел такие изменения, что в результате он оказывается лишь внешней видимостью; в самом деле, часть капитала, обмененная на рабочую силу, во-первых, сама является лишь частью продукта чужого труда, присвоенного без эквивалента; во-вторых, она должна быть не только возмещена создавшим ее рабочим, но возмещена с новым избытком. Отношение обмена между капиталистом и рабочим становится, таким образом, только видимостью, принадлежащей процессу обращения, пустой формой, которая чужда своему собственному содержанию и лишь затемняет его. [2]
В капиталистическом обществе внешняя форма закона обмена эквивалентов сохраняется и по отношению к товару рабочая сила: рабочий получает стоимость своего товара рабочая сила. Однако по существу закон эквивалентного обмена выступает здесь в своей противоположности - как закон капиталистического присвоения, ибо весь продукт труда, произведенный рабочим, принадлежит капиталисту. В стоимость этого продукта входит и прибавочная стоимость, бесплатно присваиваемая капиталистом. Капиталист увеличивает свой капитал, а у рабочего постоянно экспроприируется создаваемая им прибавочная стоимость, что дает возможность капиталисту расширять сферу эксплуатации. [3]
В капиталистическом обществе внешняя форма закона обмена эквивалентов сохраняется и по отношению к товару рабочая сила, однако, по существу, он выступает здесь в своей противоположности - как закон капиталистического присвоения. Это неоспоримый факт, ибо весь продукт труда, произведенный рабочим, принадлежит капиталисту. В стоимость же этого продукта входит и прибавочная стоимость, созданная трудом рабочего и бесплатно присваиваемая капиталистом. [4]
В капиталистическом обществе внешняя форма закона обмена эквивалентов сохраняется и по отношению к товару рабочая сила, однако, по существу, он выступает здесь в своей противоположности - как закон капиталистического присвоения, ибо весь продукт труда, произведенный рабочим, принадлежит капиталисту. В стоимость этого продукта входит и прибавочная стоимость, созданная трудом рабочего и бесплатно присваиваемая капиталистом. [5]
Для первого момента характерен обмен денег на товар - обмен эквивалентов; рабочий и капиталист противостоят здесь друг другу только как товаровладельцы. [6]
Следовательно, обмен между капиталом и трудом лишь по видимости является обменом эквивалентов, и эту видимость буржуазные экономисты выдают за реально существующий факт с целью оправдания капиталистических отношений. [7]
Поскольку процесс обращения предполагает обмен эквивалентов и, следовательно, из самих по себе превращений денежной формы стоимости в товарную и товарной в денежную прибавочная стоимость возникнуть не может, то становится очевидным, что источник ее образования содержится в потребительной стоимости какого-то особого товара, покупаемого капиталистом на рынке. В капиталистическом обществе таким специфическим товаром является товар рабочая сила. Его потребительная стоимость обладает оригинальным свойством быть источником стоимости. [8]
В таком случае не происходит образования прибавочной стоимости. В своей чистой форме процесс обращения товаров обусловливает собою обмен эквивалентов. Однако в действительности процессы не совершаются в чистом виде. Предположим поэтому, что обмениваются не эквиваленты. [9]
В таком случае не происходит образования прибавочной стоимости. В своей чистой форме процесс обращения товаров обусловливает собой обмен эквивалентов. Однако в действительности процессы не совершаются в чистом виде. Предположим поэтому, что обмениваются не эквиваленты. [10]
Между тем Маркс в Капитале как нельзя яснее доказал - а г-н Дюринг остерегается хотя бы словечком заикнуться об этом - что товарное производство на известной стадии развития превращается в капиталистическое производство и что на этой ступени закон присвоения, или закон частной собственности, покоящийся на товарном производстве и товарном обращении, превращается путем собственной, внутренней, неизбежной диалектики в свою противоположность: обмен эквивалентов, каковым представлялась первоначальная операция, претерпел такие изменения, что в результате он оказывается лишь внешней видимостью; в самом деле, часть капитала, обмененная на рабочую силу, во-первых, сама является лишь частью продукта чужого труда, присвоенного без эквивалента; во-вторых, она должна быть не только возмещена создавшим ее рабочим, но возмещена с новым избытком... Первоначально собственность выступала перед нами как основанная на собственном труде... Теперь же ( в конце Марксова анализа) оказывается, что собственность для капиталиста есть право присваивать чужой неоплаченный труд, для рабочего - невозможность присвоить себе свой собственный продукт. [11]
И происходит это как будто потому, что он продает товары дороже, чем купил их. В процессе такого обращения товаров никакого прироста стоимости получиться не может. Обмен эквивалентов означает, что происходит только смена форм стоимости, а не изменение величины стоимости. [12]
О какой продаже кадетам голосов рабочих идет здесь речь. Шутка, конечно, не лишена остроумия. Но человек грамотный и серьезно читающий всю брошюру, а не вырванные места, разумеется, увидит сразу из контекста, из всех предыдущих и последующих фраз, что речь идет о продаже не за деньги, а за местечки в Думе. Под торгом и куплей-продажей разумеется обмен эквивалентов политических, а не экономических, мест за голоса, а не денег за голоса. [13]
На известной ступени развития товарного производства деньги превращаются в капитал. Прибавочной стоимостью называет Маркс это возрастание первоначальной стоимости денег, пускаемых в оборот. Факт этого роста денег в капиталистическом обороте общеизвестен. Именно этот рост превращает деньги в капитал, как особое, исторически определенное, общественное отношение производства. Прибавочная стоимость не может возникнуть из товарного обращения, ибо оно знает лишь обмен эквивалентов, не может возникнуть и из надбавки к цене, ибо взаимные потери и выигрыши покупателей и продавцов уравновесились бы, а речь идет именно о массовом, среднем, общественном явлении, а не об индивидуальном. Чтобы получить прибавочную стоимость, владелец денег должен найти на рынке такой товар, сама потребительная стоимость которого обладала бы оригинальным свойством быть источником стоимости, такой товар, процесс потребления которого был бы в то же самое время процессом создания стоимости. И такой товар существует. [14]
Такое превращение формы не заключает в себе изменения величины стоимости. Изменение, претерпеваемое в этом процессе самой стоимостью товара, ограничивается изменением ее денежной формы. Сначала она существует в виде цены предлагаемого для продажи товара, затем в виде денежной суммы, которая, однако, уже ранее была выражена в цене, наконец в виде цены эквивалентного товара. Эта смена форм сама по себе столь же мало заключает в себе изменение величины стоимости, как размен пятифунтового билета на соверены, полусовереиы и шиллинги. Итак, поскольку обращение товара обусловливает лишь изменение формы его стоимости, оно обусловливает, если явление протекает в чистом виде, обмен эквивалентов. Следовательно, если в отношении потребительной стоимости оба контрагента могут выиграть, то на меновой стоимости они не могут оба выиграть. [15]