Cтраница 1
Византийские авторы сравнивали образ жизни славян с жизнью своей страны, подчеркивая отсталость славян. [1]
Риторичность писем византийских авторов также нередко затрудняет их исторический анализ. Элементы деконкретизации, стереотипы образов и выражений, традиционность тематики и стиля посланий вызваны тем, что византийская эпистологра-фия представляет собой особый жанр литературы и имеет свои законы. Вместе с тем письмо - акт непосредственного сиюминутного общения, и потому оно содержит актуальные свидетельства, переданные в аллюзиях, аллегориях, стандартных формулах. Поэтому при анализе данных эпистолярных памятников важно уловить информацию в синтезе непосредственно отражаемого факта и традиционного, этикетного рассказа о нем. Источниковедческая задача здесь - не препарировать источник, расчленяя его и отбрасывая все литературное, этикетное, стереотипное и оставляя для исторического исследования фактологическую часть, но увидеть в этой форме способ мышления и способ описания фактов, распознать стоящую за ними информацию. [2]
Как представляют себе византийские авторы христианизацию Руси. [3]
О близости происхождения славян и антов пишет и другой византийский автор VI в. Имеет место опирающаяся на данные лингвистики точка зрения ( А.И. Попов), что, хотя славяне и входили в состав Антского союза племен и, возможно, были там руководящей силой, сам союз был не чисто славянским. [4]
С принятием христианства связано появление на Руси переводных работ древнегреческих и византийских авторов, богослужебных христианских книг, становление системы образования при монастырях, возникло множество культурных центров. [5]
Прежде чем заняться рассмотрением источников, может быть, стоит попытаться сначала ответить на вопрос, который не дает ученым покоя: почему как современные, так и более поздние византийские авторы проявляют столь странное молчание по поводу такого важного события, как обращение Руси в христианскую веру. Зная склад ума византийцев, можно было бы допустить, что они были столь увлечены своими собственными делами и так презирали варваров, что этот факт был либо не замечен ими, либо не был признан важным. [6]
Шафарик ( Е Safafik в Славянских древностях впервые всесторонне проанализировал древнейшие сведения о славянах, привлекая также античные источники; с тех пор многие славянские историографии ( польская, югославская, болгарская) обогатились изданиями античных и средневековых источников по ранним славянам. Плези, вышедшая в 1952 г. ( GLZ) и охватывающая источники от Геродота до византийских авторов IX в. В издании Плези даны переводы с новейших изданий греческих и латинских авторов, сообщается информация об авторе и произведениях, приводится библиография проблемы, но, к сожалению, отсутствуют оригинальные тексты и более или менее подробный комментарий. [7]
Вопрос о времени появления славян на Балканском полуострове, в Центральной и Восточной Европе принадлежит к числу самых дискуссионных в исторической науке. Трудности здесь объективные: археологические источники не дают сведений о языке населения и, следовательно, не позволяют этнически идентифицировать археологические культуры; трудно положиться на сведения греческих и византийских авторов. Так, известия о венедах и антах, которых многие историки и археологи относят к славянам, достаточно спорны. Существуют веские основания считать, что античные историки в данном случае говорили о кельтских или германских племенах. [8]
В 1018 году христианская Болгария была разгромлена христианской Византией с жестокостью, вызывающей ужас и сейчас, спустя много веков. Престарелый Василий II успел войти в историю со страшным прозвищем Болгаробойца. Василий, это свидетельствуют византийские авторы, распорядился отсчитать половину, эти 14 тысяч ослепили. [9]
Последние века существования античного мира характеризуются общим упадком науки и вообще теоретической мысли. Это в полной мере относится и к исто-риологии. Это верно и в отношении Восточной Римской империи ( Византии), которая продолжала существовать вплоть до 1453 г. Исторические сочинения византийских авторов не были научными трудами. [10]
По именем Киава / Киама ( возможно, Киова) у Никиты Хониата и Кин-нама имеется в виду, несомненно, Киев. Наибольшее количество свидетельств византийских источников относится к Галицкой Руси - самой близкой к Византии территориально и потому занимавшей в международных связях империи видное место. Византийские авторы знают границы Галицкой земли: непосредственно соприкасаясь на западе с Венгерским королевством, на юге она доходила до отрогов Карпат. Галицкое княжество рассматривалось как одна из топархий ( волостей) Руси, но вместе с тем, улавливается отношение византийцев к нему как к некоей самостоятельной территориальной и политической единице: во всяком случае, галицкий князь противопоставляется властителю Киева - центра всей Руси. [11]
Одним из наиболее ранних трудов такого рода был сборник Евагрия философа разуми, содержащий выдержки из сочинений Евагрия Понтийского ( IV в. Сборник содержал выдержки из творений отцов церкви, а также отрывки из сочинений крупнейших античных авторов, знакомил с идеями Демокрита, Сократа, Платона, Аристотеля, Софокла, Плутарха, Эпикура и многих других. В XIII-XIV веках широкую популярность на Руси приобретает Диоптра, сочинение византийского автора Филиппа Пустынника ( Философа), крупного знатока античной мысли и оригинального богослова. [12]
Это же касается и оценки главных атрибутов этнопсихологического стереотипа славян. Так, указание Приска на использование придунайскими жителями моноксил ( лодок-однодеревок), о чем упоминается еще у Платона, Аристотеля, Ксенофонта и Страбона, само по себе не может определять принадлежность к славянскому этносу населения описываемых в текстах областей: однодеревки именно у славян зафиксированы в источниках более поздних, VII-X вв. Феофилакта Симокатты, в Пасхальной хронике, у Константина Багрянородного и др. Таким же образом свидетельство Приска об употреблении проса придунайскими жителями не может служить само по себе аргументом в пользу славянской атрибуции, ибо о распространении проса в Причерноморье и на Балканах свидетельствовали в свое время и Геродот, и Плиний, и Дион Кассий и многие другие; об употреблении проса именно славянами расскажет почти через полтора столетия после Приска лишь Стратегикон Маврикия. Вместе с тем верно, что почерпнутые из античного арсенала образы и словесные формулы, характеризующие варваров, охотно применялись средневековыми историками при описаниях современного им мира, в частности славянского. Например, выражение скифская пустыня, известное со времен Аристофана, использовано Прокопием и затем более поздними византийскими авторами. [13]