Cтраница 2
Отмена хлебных законов нанесла бы смертельный удар политическому могуществу крупных землевладельцев в палате общин, иными словами, фактически всему английскому законодательству, сделав арендаторов независимыми от землевладельцев. Она означала бы провозглашение капитала высшей властью Англии; но в то же время английская конституция была бы поколеблена в самой своей основе; существенная составная часть законодательного корпуса, именно земельная аристократия, была бы лишена всякого богатства и всякой власти, и в силу этого отмена хлебных законов оказала бы на будущее Англии гораздо большее влияние, чем любое другое политическое мероприятие. Но мы опять-таки видим, что и в этом отношении отмена хлебных законов не принесла бы народу никакой выгоды. [16]
Хотя по существующему американскому законодательству владелец информационного предприятия не отвечает за истинность публикуемого объявления, Федеральная торговая комиссия может запретить распространение рекламы, которую найдет нечестной, фальшивой или вводящей в заблуждение. В Великобритании специальный статус прямо запрещает публикацию мошеннической рекламы, в том числе и капитальных вложений. Английское законодательство об общественной службе здравоохранения не разрешает рекламировать отдельные лекарства. [17]
Стирается грань между критериями мировой и местной ( локальной) новизны. В новых условиях, когда иностранные публикации получают в короткие сроки широкую известность, принцип локальной новизны становится весьма относительным. Новое английское законодательство уже формально отходит от него ( ст. 22 Закона 1977 года), закрепляя принцип мировой новизны. [18]
Так возникает специфически буржуазный профессиональный этос. В обладании милостью Божьей и Божьим благословением буржуазный предприниматель, который не преступал границ формальной корректности ( чья нравственность не вызывала сомнения, а то, как он распоряжался своим богатством, не встречало порицания) мог, и даже обязан был соблюдать свои деловые интересы. Более того, религиозная аскеза предоставляла в его распоряжение трезвых, добросовестных, чрезвычайно трудолюбивых рабочих, рассматривавших свою деятельность как угодную Богу цель жизни. Аскеза создавала и спокойную уверенность в том, что неравное распределение земных благ, так же как и предназначение к спасению лишь немногих, - дело божественного провидения, преследующего тем самым свои тайные, нам не известные цели. Уже Кальвину принадлежит часто цитируемое изречение, что народ ( то есть рабочие и ремесленики) послушен воле Божьей лишь до той поры, пока он беден. Нидерландцы ( Питер де ля Кур и др.) секулязировали это положение следующим образом: люди в своем большинстве работают лишь тогда, когда их заставляет нужда. И здесь в полном соответствии с той эволюцией, которую мы нередко обнаруживали, идее по мере отмирания ее религиозных корней был незаметно придан утилитарный оттенок. Средневековая этика не только допускала нищенство, но даже возвела его в идеал в нищенствующих орденах, и в миру нищие подчас определялись как некое сословие, значение которого заключается в том, что оно создает для имущих благоприятную возможность творить добрые дела, подавая милостыню. Еще англиканская социальная этика эпохи Стюартов была внутренне очень близка к этой точке зрения. И лишь пуританская аскеза сыграла известную роль в том жестком английском законодательстве о бедных, которое полностью преобразовало сложившееся положение дел. И она сделала это с тем большей легкостью, что протестантские секты и строго пуританские общины действительно не знали нищенства в своей среде. [19]