Cтраница 2
На этом основании Альянс исправил вызвавшую возражения фразу в желательном для Генерального Совета смысле; 22 июня он известил Совет, что прекращает свое существование, и предложил своим секциям превратиться в секции Интернационала. Женевская секция, во главе которой стоял Бакунин, была принята единогласным постановлением Генерального Совета в состав Интернационала. И тайный союз Бакунина был якобы распушен, но фактически он продолжал существовать, хотя и в менее строгой организационной форме, а сам Бакунин действовал и далее в духе программы, которую составил для себя Альянс. Бакунину в этом помогали своеобразные условия, в которых жили эти рабочие. Для правильности суждения о тогдашнем го-ложении вещей не следует забывать, что Интернационал не был партией с определенной теоретической программой; он допускал в своей среде самые разнообразные направления, как это признал сам Генеральный Совет в обращении к Альянсу. Еще и теперь можно проследить по Vorbote, что даже столь ревностный и заслуженный борец этого великого Союза, как Беккер, никогда не принимал близко к сердцу теоретических вопросов. [16]
В первых документах Интернационала Маркс сформулировал цели и пути освободительной борьбы пролетариата в самых общих чертах, чтобы они могли быть приняты представителями различных течений тогдашнего рабочего движения. Было очень трудно - писал он Энгельсу - сделать так, чтобы наши взгляды были выражены в форме, которая делала бы их приемлемыми для современного уровня рабочего движения... Сильный по существу, мягкий по форме - так сам Маркс определил особенность Учредительного Манифеста. Он предвидел, что совместные действия и обмен опытом в рядах Интернационала в дальнейшем приведут рабочих к признанию единой теоретической программы, основанной на принципах научного коммунизма. [17]
В первых документах Интернационала Маркс сформулировал цели и пути освободительной борьбы пролетариата в самых общих чертах, чтобы они могли быть приняты представителями различных течений тогдашнего рабочего движения. Было очень трудно, - писал он Энгельсу, - сделать так, чтобы наши взгляды были выражены в форме, которая делала бы их приемлемыми для современного уровня рабочего движения... Сильный по существу, мягкий по форме - так сам Маркс определил особенность Учредительного Манифеста. Он предвидел, что совместные действия и обмен опытом в рядах Интернационала в дальнейшем приведут рабочих к признанию единой теоретической программы, основанной на принципах научного коммунизма. [18]
Но не в этом должен лежать логический центр тяжести. По-нашему, он должен лежать как раз не в этой общей характеристике капитализма, которая должна остаться, а в характеристике современной исторической полосы. Теперь я несколько отступаю от своих былых взглядов; тогда мне казалось, что при характеристике исторической полосы нужно поставить ударение на характеристике империалистической эпохи - эпохи распада капитализма, которая уже наступила. Капитализм уже трещит экономически и социально, и если сейчас еще социалистическая, общеевропейская, мировая революция, как конкретный факт, выплывший на поверхность жизни, еще не наступила, так эта революция уже зреет, даже назрела, и экономический базис для этой революции уже налицо. Эпоха империализма, эпоха преобладания империализма, эпоха социальной революции - в этом чередовании должен лежать логический центр тяжести теоретической части. И совершенно понятно, что при такой постановке вопроса нас не может удовлетворить старая теоретическая программа. [19]