Cтраница 1
Прогрессизм, хотя бы и самый умеренный, несомненно, должен будет расширить существующие слишком узкие рамки. Прогрессизм кадетов в IV Думе - ответим мы на это - ничего не должен будет и не сможет расширить, пока не пошевелятся далеко не по-думски далеко не кадетские элементы. [1]
Третий постулат идеологии прогрессизма, развернутой в Эскизе, заключался в сознательном или бессознательном отождествлении его приверженцами того или иного отдельного аспекта социо-культурного развития - будь это развитие Разума ( как у просветителей), Науки ( как у позитивистов) или Производительных сил ( как у марксистов), - в котором резче всего бросается в глаза его поступательность, с Прогрессом вообще. [2]
Не принимая упрощенных идей просветительского прогрессизма, Чаадаев в своей философии истории ставит задачу найти новые способы осмысления социальных фактов, исходя из единства истории человечества и ее законосообразного характера. Проблема фиксируется в логике единства общечеловеческого и национального, проявления родовой сущности человечества в национальной форме. Чаадаев формулирует некоторые законы общечеловеческого прогресса и в их плане рисует трагическую и безысходную картину российской жизни. У нас нет традиций, естественного прогресса, все основано на подражании и заимствовании, нам не хватает устойчивости, упорядоченности, внутреннего единства, мы живем без убеждений и правил - такие горькие характеристики дает Чаадаев русскому обществу. [3]
Но дело именно в том, что рисование аркадской идиллии - относительно неуклонности пуришкеви-ческого перерождения и торжества весьма умеренного буржуазного прогрессизма - есть основной мотив всех рассуждений Р - кова. [4]
И это торжество тем вероятнее, что масса городской мелкой буржуазии, по-обывательски унывающая в созерцании призрака разбитого корыта, беспомощно потянется за умеренным прогрессизмом. Крестьянство же слитком слабо на выборах, в силу особенностей нашей избирательной системы, дающей возможность преобладающим в коллегии губернских выборщиков землевладельцам выбирать в депутаты от крестьян - правых. [5]
Получается, следовательно, тот неоспоримый факт, что в русском либерализме за время контрреволюции ( 1908 - 1912 гг.) самое характерное - громадный рост прогрессизма. [6]
Как ни виляют, как пи вертятся Мартыновы, Мартовы и К, а всякий добросовестный и толковый читатель признает, что Р - ков именно их взгляды подытожил, когда сказал: Не надо делать себе иллюзий: готовится торжество весьма умеренного буржуазного прогрессизма. [7]
Прогрессизм, хотя бы и самый умеренный, несомненно, должен будет расширить существующие слишком узкие рамки. Прогрессизм кадетов в IV Думе - ответим мы на это - ничего не должен будет и не сможет расширить, пока не пошевелятся далеко не по-думски далеко не кадетские элементы. [8]
Спрашивается, где данные, что Ефремов или иные прогрессисты имеют линию. Поддержка подобного прогрессизма, все равно, называется ли он прогрессизмом или кадетизмом, есть не что иное, как сдача позиции демократией. Другое дело - использование конфликтов между буржуазией и помещиками, между либералами и правыми. Только так может ставить демократ свои задачи. [9]
Спрашивается, где данные, что Ефремов или иные прогрессисты имеют линию. Поддержка подобного прогрессизма, все равно, называется ли он прогрессизмом или кадетизмом, есть не что иное, как сдача позиции демократией. Другое дело - использование конфликтов между буржуазией и помещиками, между либералами и правыми. Только так может ставить демократ свои задачи. [10]
Если крестьянство оставить в стороне, потому что оно слабо на выборах, а рабочий класс просто пока оставить в стороне, то, разумеется, возможность бурь совсем исключена. Но это сводится к тому, что если по-либеральному смотреть на Россию, то кроме либерального прогрессизма ничего и увидеть нельзя. Снимите либеральные очки, и картина будет иная. Так как крестьянство в жизни играет совсем не ту роль, что в системе выборов 3-го июня, то слабость па выборах обостряет противоречие между всем крестьянством и всей системой, а вовсе не открывает ворота умеренному прогрес-сизму. Так как рабочий класс нельзя оставить в стороне ни в капиталистической стране вообще, ни в России, пережившей первые 10 лет XX века, в особенности, то рассуждение Р - кова никуда не годится. [11]
Между тем эти ( и им подобные) антиномии были достаточно последовательным результатом перерастания буржуазного либерализма и демократизма Кондорсе в уравнительское социалистически-утопическое реформаторство. Перерастания, необходимость которого была запрограммирована заранее той версией идеи Прогресса, которую проповедовал Кондорсе; метафизическими предпосылками прогрессизма вообще, лежащими в основе его. [12]
В индустриальном обществе широко распространена ориентация на то что новое лучше старого. Увлечение стилем ретро лишь дополняет такую ориентацию. Однако прогрессизм оказался глубоко скомпрометированным теми издержками и противоречиями, которые приходится решать обществу. [13]
На рубеже веков в России происходит нарастание тех противоречий, которые накапливались на протяжении всей ее истории. Подобно тому как в социальном плане усиливалось социальное расслоение, в культуре оформляется идейное размежевание, подрывается прежняя классическая парадигма культуры как носительницы просвещения, прогресса, гуманизма и народности. В общественной мысли формируется проблема противостояния этического и эстетического, науки и религии, веры и разума, личности и общества, социального и культурного прогресса, Запада и Востока, государства и свободы, элиты и массы, консерватизма и прогрессизма. Падает престиж классической парадигмы как некоего общего достояния, равно приемлемого для верхов и низов, господствующих слоев и трудящихся, консерваторов и радикалов, западников и восточников. Эти тенденции протекают на фоне растущей плюрализации духовной жизни, сопровождавшей развитие капитализма и ослабление авторитарного контроля со стороны самодержавия. [14]
Исследовательская сосредоточенность на теме толкования символических кодов знаменует начальный этап новой парадигмы отечественной социологии культуры. Этот шаг стал возможным лишь благодаря сознательному отказу от формационной логики в анализе культуры, равно как и от идеологизированного прогрессизма. [15]