Cтраница 2
За последнее время мы, нижеподписавшиеся, проживающие в Лондоне немецкие политические эмигранты, имели случай убедиться в удивительном внимании к нам со стороны не только прусского посольства, но также и британского правительства. Мы не стали бы придавать этому особого значения, так как нам трудно представить себе, каким образом мы могли бы нарушить то, что закон об иностранцах 194 именует сохранением мира и спокойствия в этом королевстве; но с недавнего времени нам так часто приходилось читать в газетах, что прусским посланником получены указания настаивать на изгнании из Англии наиболее опасных эмигрантов, и за истекшую неделю мы подвергались столь неослабному наблюдению со стороны английских полицейских агентов, что пришли к выводу о необходимости предать это дело гласности. [16]
В 1898 г. исполняющий должность московского обер-полицей-мейстера в своем тайном докладе по поводу быстрого роста рабочего движения высказал пожелание: где пристраивается революционер, там обязана быть и государственная полиция. Как видите, их превосходительство, вдохновляемое Зубатовым, были очень скромны. В настоящее время полицейские агенты удобно расположились там, куда тщетно старается пробраться революционер. [17]
По сообщениям бордоских газет, трехцветное знамя победоносно развевается над холмами Монмартра. Отряды Кателино и Шаретта, наемные убийцы Пьетри, как звери неистовствуют в Париже. За стенами города прусское доблестное воинство выполняет обязанности полицейских агентов Тьера, вылавливая тех парижан, которые пытаются спастись. [18]
Он был приговорен к галерам и имел нестираемое клеймо на плече. Семнадцатилетним мальчишкой он во время восстания Бланки - Барбесав 1839 году3 убил полицейского агента и был за это сослан на галеры. Его арестовали на одной из последних баррикад; к счастью, в первые дни его никто не узнал - иначе он, наверно, был бы расстрелян в порядке сокращенного судопроизводства, как многие другие. Но, когда он предстал перед военным судом, первая ярость уже прошла и он был присужден к сухой гильотине, то есть к пожизненной ссылке в Кайенну. [19]
Основным началом преобразования положено освидетельствование всех без исключения проституток в самом комитете, а не в больнице, полицейских домах, домах терпимости или квартирах одиночек, как было прежде; освидетельствование возложено на особых врачей комитета. Штат этого комитета распадается на две части - медицинскую и полицейскую. Во главе полицейской части комитета находится член-распорядитель, полицейский шеф, в ведении которого находятся 20 смотрителей комитета или, что одно и то же, полицейских агентов. Участковые врачи производят ежемесячно санитарные осмотры помещений домов терпимости, каждый в своем участке. Кроме этого они исполняют поручения инспектора и свидетельствуют состояние здоровья женщин, уклоняющихся от явки к медицинскому осмотру под предлогом какого-либо тяжкого заболевания. [20]
Для автора, разумеется, Гейнцен послужил только предлогом; он с таким же успехом мог бы избрать всякого другого литературного пустомелю Германии, чтобы точке зрения резонерствующего, ругающегося мелкого буржуа противопоставить точку зрения действительно революционного рабочего. Гейнцен не нашел лучшего способа ответить Стефану, чем прежде всего торжественно объявить его статью жалким произведением, и этим исчерпал критику по существу. Так как Стефан для него незнакомая личность, то он облегчает себя тем, что попросту обзывает его уличным мальчишкой и коммивояжером. По не считая это достаточно оскорбительным для своего противника, он в довершение всего превращает его еще и в полицейского агента. Впрочем, насколько справедливо ото последнее обвинение, можно видеть из того, что французская полиция, вероятно в согласии с г-ном Гейнценом, конфисковала 100 экземпляров брошюры Стефана. [21]
Сперва канадские власти пытались поместить мальчиков отдельно от матери, в детский приют. Потрясенная этой перспективой, жена моя заявила, что ни за что не позволит себя отделить от них. Только в результате ее протеста мальчики были помещены вместе с нею на квартире англо-русского полицейского агента, который, в предупреждение незаконной отправки писем или телеграмм, не выпускал детей на улицу, даже отдельно от матери, иначе, как под надзором. Лишь через 11 дней жена и дети были переведены в отель с обязательством ежедневно являться в полицию. [22]
Парижский привратник является представителем и шпионом домовладельца. Жалованье он получает в большинстве случаев не от домовладельца, а от жильцов. Ввиду такой ненадежности своего заработка он часто соединяет со своими официальными обязанностями занятие комиссионера. Так, например, генерал Фуа находился под негласным надзором своего привратника, который передавал адресованные генералу письма для прочтения находившемуся вблизи полицейскому агенту ( см. Фроман. [23]
В 1803 г. был снят запрет на учреждение и деятельность масонских лож. Масоны интересовались всецело нравственно-религиозными вопросами, не преследовали никаких политических целей, вполне лояльно относились к правительству. Но уже с 1810 г. за ними был установлен систематический негласный надзор полиции: в каждую ложу был внедрен полицейский агент. [24]