Cтраница 2
Остается выяснить, как на деле в текущем опыте достижения прошлого связываются с проблемами настоящего. Нужно понять, как знакомство с прошлым превратить в инструмент, с помощью которого мы сможем решать проблемы будущего. Можно отрицать знание прошлого как цели образования, но это только подчеркивает его важность как средства. Таким образом, мы ставим совершенно новую в истории образования проблему: как познакомить молодежь с прошлым так, чтобы это знакомство было мощным средством в оценке живого настоящего. [16]
Приведенными примерами мы проиллюстрировали степень абстрактности свойств ( например, длины и частоты) в релятивистской области. Более того, свойства удается оценить лишь после процесса реконструкции, основывающегося главным образом на знании прошлого - как общего, так и конкретного. [17]
После того как он сыграл п раз, ему известен общий выигрыш хп. Если это условное математическое ожидание совпадает с текущим значением общего выигрыша, то игру можно считать справедливой, поскольку в этом случае знание прошлого не может увеличить или уменьшить ожидаемое значение будущего выигрыша. Подобные процессы называются мартингалами. [18]
Между тем совершенно ясно, свидетельствует Н. С. Курнаков, что в равновесных системах дискретность и непрерывность взаимно сочетаются и существуют рядом. Диаграммы, относящиеся к однородному, непрерывному состоянию, в конце концов характеризуют изломы и разрывы свойства тех определенных химических соединений, которые могут быть выделены при охлаждении в твердом состоянии. Мы видим приложение диалектического принцип. Только знание прошлого позволяет открыть законы, с помощью которых можно предвосхитить будущее - любил повторять В. [19]
Имеющееся знание касается уже случившегося, принятого как завершенное и, следовательно, установленное и надежное, но его рекомендации относятся к предполагаемому будущему. Знание позволяет понимать, осмыслять то, что происходит сейчас или должно быть сделано в будущем. Знание врача построено на личном опыте, а также изучении описанных наблюдений и выводов других. Однако эта совокупность становится личным знанием, поскольку позволяет врачу интегрировать неизвестные события, с которыми он сталкивается, наполняет отдельные факты смыслом, связывающим их с другими известными ему явлениями. Когда знание существует в себе, не используется для осмысления затруднительных ситуаций, оно в конце концов либо вовсе стирается из памяти, либо становится объектом чисто эстетического созерцания. Безусловно, симметрия и упорядоченность накопленного знания дают немалое эмоциональное удовлетворение, и это абсолютно естественное переживание, но созерцательное отношение эстетично, а не интеллектуально. Они ( симметрия и упорядоченность) радуют взгляд, так же как и завершенная картина или хорошо спланированный ландшафт. Для подобного восприятия первоочередное значение имеет гармоничная организация, а предметное содержание совершенно безразлично, даже будь оно целиком выдумано. Знание обретает силу тогда, когда оно предвосхищает будущее, а не говорит о давно прошедшем, что по природе своей уже не подлежит обсуждению, оно работает в живой картине мира, в которой все мы участвуем. Уже то, как легко мы упускаем из виду эту разделительную черту и почитаем за знание суждения, которые не имеют живой связи с настоящим, свидетельствует о том, что для нас прошлое и будущее неразрывны. Мы никак не можем принять концепцию мира, согласно которой в знании прошлого нет пользы для прогнозов и осмысления будущего, игнорируем рекомендации ушедших эпох только тогда, когда они безнадежно замкнуты в себе и потому неприменимы. [20]