Cтраница 2
За русской революцией, которая ширится, последует европейская революция - и тогда... [16]
Этот опыт, в полнейшем соответствии с опытом всех европейских революций, начиная с конца XVIII века, показывает нам, что гражданская война есть наиболее острая форма классовой борьбы, когда ряд столкновений и битв экономических и политических, повторяясь, накапливаясь, расширяясь, заостряясь, доходит до превращения этих столкновений в борьбу с оружием в руках одного класса против другого класса. Чаще всего - можно сказать, даже почти исключительно - наблюдается в сколько-нибудь свободных и передовых странах гражданская война между теми классами, противоположность между коими создается и углубляется всем экономическим развитием капитализма, всей историей новейшего общества во всем мире, именно: между буржуазией и пролетариатом. [17]
Заглядывая в будущее, великие пролетарские революционеры предвидели возможность расширения сферы действия европейской революции, распространение ее и на Россию. Начиная с 1789 г., границы революции неизменно передвигаются все дальше - отмечал Энгельс, выражая и точку зрения Маркса. Ее последними рубежами были Варшава, Дебрецен, Бухарест; аванпостами ближайшей революции должны быть Петербург и Константинополь. [18]
Большевистская революция была построена на предположении, что она послужит исходным пунктом для всеобщей европейской революции; что смелая инициатива России побудит пролетариев всей Европы подняться. [19]
Как и раньше, Маркс органически связывал перспективы революционного движения в Германии с ходом европейской революции. [20]
Все же надежду свою мы возлагаем на то, что наша революция развяжет европейскую революцию. Если восставшие народы Европы не раздавят империализм, - мы будем раздавлены, - это несомненно; либо русская революция поднимет вихрь борьбы на Западе, либо капиталисты всех стран задушат нашу. [21]
Всю же надежду свою мы возлагаем на то, что наша революция развяжет европейскую революцию. Если восставшие народы Европы не раздавят империализм - мы будем раздавлены - это несомненно. [22]
Каутский приписал большевикам бессмыслицу, будто они ставили все на одну карту, рассчитывая, что европейская революция наступит в определенный срок. Эта бессмыслица обратилась против Каутского, ибо у него как раз вышло: тактика большевиков была бы правильна, если бы европейская революция наступила к 5 августа 1918 года. Именно это число упоминает Каутский, как время писания его брошюры. И когда через несколько недель после этого 5 августа стало ясным, что революция в ряде европейских стран наступает, то все ренегатство Каутского, вся его фальсификация марксизма, все его неуменье рассуждать революционно и даже ставить вопросы революционно обнаружились во всей своей прелести. [23]
Апод низавшемуся в Лондоне хвастливому Кошуту Маркс разъяснил в открытом письме своего друга Эрнеста Джонса, что европейские революции являются крестовым походом труда против капитала. Их нельзя низвести до социального и духовного уровня такого темного, полуварварского народа, как мадьяры, которые живут еще в полукультуре XVI века, а воображают, будто имеют право указать путь великому просветительному движению Германии и Франции; они лишь выманивают уважение к себе легковерной Англии. [24]
Ленин давно определил два условия перехода к социализму - поддержка со стороны крестьянства и поддержка со стороны европейской революции. [25]
Польши не только для польского народа, но и для народа Германии, для хода и исхода европейской революции. Сила реакции в Германии и в Европе зиждилась на русско-прусско-австрийском союзе, скрепленном разделами Польши. [26]
Польши не только для польского народа, но и для народа Германии, для хода и исхода европейской революции. [27]
Итак, только июньское поражение создало все те условия, при которых Франция может взять на себя инициативу европейской революции. [28]
Но если только все признаки не обманывают, то именно это, поражение итальянской революции явится сигналом к взрыву европейской революции. Французский народ видит, что по мере того как собственная контрреволюция внутри страны все больше и больше порабощает его, вооруженная иностранная контрреволюция все ближе подступает к его границам. Июньской победе и диктатуре Кавеньяка в Париже соответствовало победоносное наступление Радецкого вплоть до Минчо; избранию в президенты Бонапарта, министерству Барро и закону о клубах 2вз соответствуют победа при Поваре и продвижение австрийцев к Альпам. [29]
Единственное завоевание, оставшееся у пас, - и это совсем не специфически прусское, не мартовское завоевание, а результат европейской революции 1848 года - это всеобщая, самая решительная, самая кровожадная п самая насильственная контрреволюция, которая, впрочем, сама является лишь фазой европейской революции, п поэтому ее неизбежным плодом явится новый, всеобщий п победоносный революционный ответный удар. [30]