Cтраница 1
Западноевропейские революции, может быть, пройдут более гладко, но все же для реорганизации всего мира, для реорганизации большинства стран потребуется много и много лет. А это означает, что в тот переходный период, который мы переживаем, мы пз этой мозаичной действительности но выскочим. Эту составленную из разнородных частей действительность отбросить нельзя, как бы она неизящна ни была, ни грана отсюда выбросить нельзя. Неверна будет программа, составленная иначе, чем она составлена. [1]
Западноевропейские революции, может быть, пройдут более гладко, но все же для реорганизации всего мира, для реорганизации большинства стран потребуется много и много лет. А это означает, что в тот переходный период, который мы переживаем, мы из этой мозаичной действительности не выскочим. Эту составленную из разнородных частей действительность отбросить нельзя, как бы она неизящна ни была, ни грана отсюда выбросить нельзя. Неверна будет программа, составленная иначе, чем она составлена. [2]
Если взять масштаб западноевропейских революций, мы стоим сейчас приблизительно на уровне достигнутого в 1793 году и в 1871 году. Мы имеем законное право гордиться, что поднялись на этот уровень и в одном отношении пошли, несомненно, несколько дальше, именно: декретировали и ввели по всей России высший тип государства, Советскую власть. [3]
Товарищи, мы подводим итоги тому периоду, который обнаружил несоответствие в темпе развития нашей и западноевропейской революции. Несомненно, что все мы были большими или меньшими скептиками, но мы все без исключения представляли себе, что темп европейской революции должен приближаться к размаху нашей революции. [4]
Товарищи, мы должны себе сказать: раз мы решили, - а у нас другого выхода нет, - что западноевропейская революция, мировая социальная революция развивается медленнее, чем мы этого ожидали, раз мы идем на эти уступки, мы должны знать, что лучшее средство создать для себя наиболее благоприятное положение на Генуэзской конференции, на всякой конференции, где мы встретимся с представителями Антанты, с представителями западноевропейских держав, - это укрепление всеми силами нашей базы, нашей пролетарско-рабочей базы. [5]
Но за мрачно карикатурными фигурами монархических республиканцев и казенных социалистов Запада, выписанными на страницах герценовских сочинений, различимы абрисы русских реформаторов и попечителей крестьян или учебных округов, которым хочется и свободы для опекаемых, и того, чтобы она не выходила из предустановленных границ. Трагикомические образы иноземцев накладываются и на коренные русские прототипы. В раздумьях Герцена о западноевропейских революциях заметно влияние российского опыта. В его гневных и саркастических обличениях привилегированных освободителей человечества слишком много горечи выращенного и непрерывно понукаемого властью русского интеллигента. То, что было скрыто за непроницаемой стеной правительственных кабинетов в России, то, о чем он у себя на родине мог только догадываться по случайным намекам, обнадеживающим или тревожным слухам, - все это в ходе революций 1848 - 1849 гг. в Европе полностью проявило себя, во всей своей последовательной непоследовательности, половинчатости, духовной закрепо-щенности. [6]
ЛЕВЫЕ КОММУНИСТЫ - фракционная группа в РКП ( б), образовавшаяся в нач. Призывали немедленно делать революцию в др. странах, считая, что все трудности перехода к мировой революции будут разрешены с помощью единовременной битвы с империализмом; утверждали, что без поддержки западноевропейских революций социалистическая революция в России погибнет. [7]
Но мы идем к коммунизму неизбежно, неминуемо. В настоящее время каждая неделя дает больше, чем десятки лет мирного времени. Полгода, пережитые со времени Брестского мира, были эпохой колебаний против нас. Западноевропейская революция - пример, начинающий повторять нас, должен укрепить нас. Мы должны учесть происшедшие перемены, учесть все элементы, не делая никаких иллюзий, зная, что колеблющиеся останутся колеблющимися, пока не победит полностью всемирная социалистическая революция. Это, может быть, будет и не так скоро, хотя ход событий германской революции обнадеживает, что это будет скорее, чем многие предполагают. Немецкая революция развивается так, как развивалась и наша, но более ускоренным темпом. Во всяком случае задача, которая перед нами стоит, - это отчаянная борьба с англо-американским империализмом. Он почувствовал, что большевизм стал мировой силой, и именно потому старается удушить нас с максимальной быстротой, желая сначала расправиться с русскими большевиками, а потом со своими собственными. [8]
Но нам говорят - и такие голоса, к сожалению, раздавались и здесь, на съезде - что процесс развития нашей крупной промышленности, что так называемое первоначальное социалистическое накопление - процесс очень долгий и мучительный, что пройдут десятилетия, раньше чем мы собственными силами сможем превратить нашу крестьянскую страну в страну индустриальную, способную к осуществлению социализма, что должны пройти долгие и долгие годы, пока мы своими силами сможем подняться до такого экономического уровня. Но на иностранный капитал нам рассчитывать не приходится, потому что западноевропейская буржуазия отчасти не хочет, отчасти не может нас кредитовать. К счастью, в основе этих рассуждений лежит очень крупная ошибка. Мы и не должны себе ставить задачу самостоятельно пройти весь этот длинный путь до конца. Задолго до того, как мы к этой цели пришли бы своими средствами, нам на помощь, на выручку явится западноевропейская революция, ибо революционные события на Западе назревают гораздо быстрее, чем может развиваться наше хозяйство. Наша задача поэтому гораздо более скромная. Нам нужно лишь продержаться до того, как вспыхнет социалистическая революция на Западе. А когда она вспыхнет, исход для нас будет найден. Между нашим сельским хозяйством и между западноевропейской промышленностью тогда образуются естественная смычка, естественное сотрудничество на основаниях братских, а не на основании эксплуатации индустриальным Западом отсталой России. [9]