Cтраница 1
Большевистский режим несовместим с установлением прочного мира. [1]
Большевистский режим несовместим: с установлением прочного мира. [2]
Если верно, что большевистский режим никогда бы не смог установиться на Украине, в Белоруссии, в государствах Прибалтики без прямого вмешательства Москвы, то в равной мере верно было и то, что буржуазный режим в этих странах, который в Западной Европе слишком часто принимали за выражение интересов безгласных народов, тоже никогда бы не смог удержаться без поддержки иностранных правительств, заинтересованных в создании центров противодействия большевикам. То, что изображалось как борьба между национальным пролетариатом и крестьянством, с одной стороны, и национальной буржуазией - с другой, на деле оказывалось борьбой между русскими большевиками, с одной стороны, и, с другой стороны, русскими и нерусскими противниками большевиков за контроль над определенными территориями. [3]
Перед лицом внешней агрессии народ простил большевистскому режиму совершенные им преступления: раскулачивание, голод, массовые репрессии, взорванные храмы. [4]
Решающим, фактором было отношение крестьян, чья лояльность по отношению к большевистскому режиму и неохотное подчинение продразверстке были вызваны главным образом страхом белой реставрации и потери своих земельных участков. Как только эта угроза была ликвидирована, появилась почва для возрождения естественного недовольства угнетающе чрезмерным налогом, единственное оправдание которого исчезло. [5]
Именно эти слои рабочего класса и беднейшего крестьянства, из которых рекрутировалась и партийно-советская бюрократия, служили опорой большевистского режима, а позднее и сталинского тоталитаризма. Именно выходцы из этого слоя составили просталинский номенклатурный кулак в партии, который поддержал продвижение Сталина к вершине власти, обеспечивая тем самым и собственную карьеру. [6]
Если по поводу неизбежности падения большевизма уверенность противников Ленина была единодушной, то о возможных формах предполагаемой ликвидации большевистского режима мнения расходились. [7]
Местными органами Советской власти 17 февраля 1918 г. были арестованы члены Башкирского правительства, и башкирское национальное движение с этого момента оказалось в числе противников большевистского режима. [8]
Вторым звеном в политической системе советской власти продолжал оставаться аппарат насилия - ВЧК, переименованная в 1922 г, в Главное политическоеуправШше, ШУ следило за настроением всех слоев общества, выявляло инакомыслящих, отправляло их в тюрьмы и концлагдгя Особое внимание уделялось политическим противникам большевистского режима. [9]
В 1987 году было организовано Уральское отделение АН СССР и Башкирский филиал вошел в его состав. Неожиданно для нас Свердловск вновь стал подвергать остракизму шарьяжистов ( как это уже имело место в тридцатые годы), пытаясь реабилитировать не выдающихся ученых, невинно пострадавших, а карательные органы большевистского режима. Сценарий очень близко напоминал разборку с генетиками в эпоху культа личности, о чем я вынужден был заявить в своем выступлении на заседании Президиума Уральского отделения, когда обсуждались результаты проверки деятельности Института. [10]
Жестокая красногвардейская атака на капитал 1918 г. покончила с крупным и средним российским предпринимательством, накопленная столетиями традиция была насильственно прервана. В рамках политики военного коммунизма мелкотоварное крестьянское хозяйство постоянно подвергалось насильственным реквизициям - продразверсткам, торговля была заменена принудительным отъемом продукта и его плановым перераспределением. Идеологам большевистского режима социалистические экономические отношения представлялись как натуральное хозяйство и натуральный обмен, организованные по классовому принципу диктатуры пролетариата. [11]
Однако выдумка о легальной оппозиции давно уже перестала существовать. Приписывать отказ от нее одной партии несправедливо. Если правда, что большевистский режим не намерен был через несколько месяцев после своего установления мириться с организованной оппозицией, то в равной мере верно и то, что никакая оппозиционная партия не намерена была ограничиваться рамками законности. [12]
Говоря об утверждении монополии на власть и диктатуры большевистской партии, было бы, однако, неверным связывать этот процесс исключительно с насильственным, террористическим подавлением политической оппозиции. Даже в наиболее драматический период осени 1919 г., когда белые угрожали непосредственно Петрограду и Москве и вступление в партию означало запись на деникинскую виселицу, ряды большевиков возросли на 270 тыс. человек. Карр, которого нельзя заподозрить в симпатиях к большевизму, отмечает: Если правда, что большевистский режим не намерен был через несколько месяцев после своего установления мириться с организованной оппозицией, то в равной мере верно и то, что никакая оппозиционная партия не намерена была ограничиться рамками законности. [13]
Оно было вызвано, во-первых, глубоким патриотизмом и чувством национального самосознания советских людей. Восточная политика Германии, рассчитанная на недовольство населения большевистским режимом и национальные противоречия, полностью провалилась. [14]
Ленин подчеркнул, что революция всегда рождается в больших муках. Страна, совершающая революцию в одиночестве, всегда оказывается в серьезном положении. Но положение тяжелое везде, не только в России. Говорят, что в России царит анархия, однако она является плодом четырехлетней войны, а не большевистского режима. Недели, которые остаются до нового урожая, будут самыми трудными. Урожай обещает быть хорошим. Контрреволюция пытается всеми способами использовать сложившееся положение. Контрреволюция состоит из богатых крестьян и офицеров, но без иностранной поддержки она бессильна. В тех городах, где контрреволюционеры побеждали, они оставались у власти всего несколько дней, а то и несколько часов. Убийство Володарского, организованное правыми эсерами, по существу, обнаруживает лабость контрреволюционеров. [15]