Cтраница 2
Разделы главной части речей, имеющих только развлекательное или познавательное значение, включают не все главные идеи и вспомогательные данные, которые необходимо по возможности оттенить, а только существенные, то есть значимые с точки зрения вызываемого ими интереса и создающие представление о предмете. Разделы главной части агитационной речи должны включать все доказательства, доводы и другие данные, необходимые для должного воздействия. Главная часть конспекта для обоих видов речей должна быть достаточно детальная, чтобы в общем отметить все пункты речи. [16]
О таких интересах, как об основе убеждений и мотивах действий, будет сказано далее, три обсуждении агитационной речи. В информационной речи они только играют роль стимулов, вызывающих внимание к обсуждаемому предмету. Остальные указания относительно ясного и интересного характера речи помогут вам увязать ее ллан с тяготением слушателя к данным общим вопросам. [17]
Иногда весь план речи может принять форму обобщения, как будет видно в дальнейшем. Приведение примеров для пояснения отвлеченных и общих положений в речи, не имеющей целью убедить слушателя, в основном является методом обобщения. Но, примененный с целью доказывания в агитационной речи, метод обобщения встретится с суровой логической проверкой, которая не требуется, если примеры взяты лишь в виде иллюстрации. [18]
При прочих равных условиях фактический пример производит большее впечатление, чем предположительный. Представление, что нечто произошло на самом деле, вызывает интерес уже при словах: А теперь позвольте рассказать вам об одном случае, действительно имевшем место... Кроме того, только примеры-факты могут найти применение как доказательства или обоснования в агитационной речи. Тем не менее и предположительные примеры имеют свои преимущества. Во-первых, к ним можно обратиться, когда не располагаешь фактическими данными, что неизбежно, если дело идет о видах на будущее. [19]
Многие утверждения находят обоснования только в авторитете оратора. Иначе и не может быть, принимая во внимание хотя бы ограниченное время, не говоря уже о других причинах. Даже в агитационной речи не все, что говорит оратор, является очевидным или доказанным. [20]
Общественные интересы включают стремления, возникающие благодаря общению человека с другими людьми, например стремления к благополучию своей семьи ( не вполне общественный интерес), к хорошей репутации, к. Указанные стремления в свою очередь вызывают желание обнаружить черты благородства и джентльменства, быть на виду в среде простых горожан или членов клуба, быть на высоте условных и традиционых требований. Люди, которые могут добиться этого, да и многие другие, которые не могут, почти всегда готовы жертвовать средствами, временем и энергией, чтобы только усилить свое влияние или завоевать уважение среди собратьев. По этой причине они принимают на себя различные обязанности в организациях и посвящают долгие часы бесплатной работе. Почти в каждой агитационной речи встречается в той или другой форме обращение к общественным интересам. Причина отчасти в том, что публика, слушающая доклад, уже находится в общественно-обязывающей ситуации. [21]
Не без успеха его могли бы применить и новички, если бы они брали на себя труд точно и исчерпывающе определить мысль, заключенную в слове-наименовании. К сожалению, это бывает редко. Практически к первому способу многие ораторы прибегают, чтобы уклониться от систематического обдумывания. Кроме того, он непригоден в большинстве случаев на занятиях при подготовке под наблюдением преподавателя или его ассистента, так как смысл отдельных слов и выражений часто бывает понятен только автору. Наименее всего он применим для агитационной речи, построенной на логической связи идей. [22]
Оно будет, конечно, колебаться и согласится перейти к социализму лишь тогда, когда увидит прочный, на деле показательный пример того, что этот переход необходим. Это среднее крестьянство, конечно, нельзя убедить теоретическими рассуждениями или агитационными речами, - на это мы не рассчитываем, - но его убедит пример и сплоченность трудящейся части крестьянства; его убедит союз этого трудящегося крестьянства с пролетариатом, и здесь мы рассчитываем на длительное, постепенное убеждение, на ряд переходных мер, осуществляющих соглашение пролетарской, социалистической части населения, соглашение коммунистов, ведущих решительную борьбу против капитала во всех его формах, соглашение их со средним крестьянством. [23]
Только на этом базисе марксисты свою программу должны строить. Мы должны исходить из абсолютно точно установленных фактов, состоящих в том, что развитие обмена и товарного производства во всем мире стало преобладающим историческим явлением, привело к капитализму, а капитализм перерос в империализм - это абсолютно непреложный факт, нужно это прежде всего в программе установить. Что этот империализм начинает эру социальной революции - это тоже факт, который для нас очевиден, о котором мы должны ясно сказать. На виду всего мира, констатируя этот факт в своей программе, мы факел социальной революции поднимаем не в смысле только агитационной речи - поднимаем, как новую программу, говоря всем народам Западной Европы: Вот то, что мы с вами вынесли из опыта капиталистического развития. Вот каков был капитализм, вот как он пришел к империализму, и вот та эра социальной революции, которая начинается и в которой первая роль по времени выпала на нашу долю. Мы выступим перед всеми цивилизованными странами с этим манифестом, который не будет только горячим призывом, который будет абсолютно точно обоснованным, получающимся из фактов, всеми социалистическими партиями признаваемых. Тем яснее будет противоречие между тактикой этих партий, теперь изменивших социализму, и теми теоретическими предпосылками, которые все мы разделяем, которые в плоть и кровь каждого сознательного рабочего перешли: развитие капитализма и переход его в империализм. Мы должны поэтому это основное повторить, чтобы тем яснее показать трудящимся массам Западной Европы, в чем обвиняют их руководителей. [24]
Шляпников протестует, когда указывается, что во взглядах его группы есть что-то сходное с меньшевизмом, но в органе, издаваемом Мартовым, в Социалистическом вестнике 214, печатались статьи, в которых говорится, что в рабочую оппозицию влилась часть бывших меньшевиков и что она оформляет это движение. Я, имеющий опыт борьбы с очень сходным направлением - с Германской коммунистической рабочей партией, только здесь, на съезде, увидел, как русские товарищи относятся к подобному явлению. Мы, видя, что это - субъективная идеология, боролись там с дикой энергией против этого течения, не менее энергично, чем с врагами, а здесь учитывается факт, что за рабочей оппозицией есть рабочие и что это есть часть нашей партии, что это элементы, которые ошибаются, но все-таки это - рабочие элементы. С ними эта резолюция говорит так, как говорят с членами партии, у которых есть уклон. Но Шляпников должен понимать, что издавать дискуссионные сборники и вести распоясанную агитацию в районах, это - две совершенно различные вещи. Разве Шляпников не понимает, что говорить погромные агитационные речи в пашей партии... [25]
Вспомните конституционные иллюзии либералов во времена Святополка-Мирского, вспомните, как умеренны были в то время их требования благодаря тому, что народ еще не выступил тогда на политическую авансцену. После того как народные массы явно зашевелились, либералы на своих съездах вводят в свою политическую программу требование всеобщего избирательного права на основе четырехчленной формулы; они вводят в свою аграрную программу принцип принудительного отчуждения земли. Когда правительство терпит поражение в Цусиме, либералы на это реагируют немедленно усилением конституционных иллюзий и хождением Петрункевича и Трубецкого ко двору. Когда разражается октябрьская забастовка, оппозиционность либералов доходит до апогея; они свидетельствуют о готовности так называемого общества всей своей нравственной силой поддержать забастовку, они присоединяются к требованию созыва учредительного собрания, они отказываются от вступления в министерство Витте. Когда по всей России прокатывается волна черносотенных погромов, с которыми революция не в силах справиться, и когда пролетариат делает отчаянные, почти безнадежные усилия отстоять завоевания революции, либералы изменяют делу демократии и ведут борьбу одинаково на оба фронта: против стачечного комитета справа и стачечного комитета слева, как они выражались. Когда правительство, после декабрьского поражения революции, выражает готовность созвать Думу в обстановке неслыханных репрессий, либералы проникаются вновь конституционными иллюзиями. Когда в связи с созывом I Думы в народе начинается опять сильное политическое брожение, либералы дают себя увлечь общим настроением; они пользуются думской трибуной для агитационных речей, они посылают агентов для контроля правительства на местах, они, наконец, в момент разгона Думы подписываются под выборгским воззванием, что с точки зрения либерализма является несомненно актом весьма революционным. [26]
Эта эпоха - эпоха гигантских крахов, массовых военных насильственных решений, кризисов - она началась, мы ее ясно видим, - это только начало. Поэтому выбросить все, что относится к характеристике товарного производства вообще, капитализма вообще, - мы не имеем оснований. Сколько еще этапов будет переходных к социализму, мы не знаем и знать не можем. Это зависит от того, когда начнется в настоящем масштабе европейская социалистическая революция, от того, как она легко, быстро или медленно справится со своими врагами и выйдет на торную дорогу социалистического развития. Этого мы не знаем, а программа марксистской партии должна исходить из абсолютно точно установленных фактов. Только на этом базисе марксисты свою программу должны строить. Мы должны исходить из абсолютно точно установленных фактов, состоящих в том, что развитие обмена и товарного производства во всем мире стало преобладающим историческим явлением, привело к капитализму, а капитализм перерос в империализм - это абсолютно непреложный факт, нужно это прежде всего в программе установить. Что этот империализм начинает эру социальной революции, - это тоже факт, который для нас очевиден, о котором мы должны ясно сказать. На виду всего мира, констатируя этот факт в своей программе, мы факел социальной революции поднимаем не в смысле только агитационной речи, - поднимаем, как новую программу, говоря всем народам Западной Европы: Вот то, что мы с вами вынесли из опыта капиталистического развития. Вот каков был капитализм, вот как он пришел к империализму, и вот та эра социальной революции, которая начинается и в которой первая роль по времени выпала на нашу долю. Мы выступим перед всеми цивилизованными странами с этим манифестом, который не будет только горячим призывом, который будет абсолютно точно обоснованным, получающимся из фактов, всеми социалистическими партиями признаваемых. [27]