Cтраница 2
Указанный взгляд весьма стройно и достаточно правдоподобно объясняет роль катализаторов, содержащих активный кислород. Однако в приложении к квазигетерогенным коллоидным катализаторам этот взгляд не может считаться полностью доказанным в связи с отсутствием достаточного экспериментального материала. Можно, конечно, допустить, что при окислении углеводородов в присутствии металлических катализаторов последние окисляются ранее углеводородов, переходят в окислы и далее взаимодействуют с углеводородами по схеме Варламова. Косвенно, основываясь и а сравнительных данных, полученных при окислении одной и той же фракции керосина в присутствии коллоидного металла как катализатора и нафтената того же металла ( стр. В этом случае, генерирующийся на поверхности катализатора атомарный кислород может явиться инициатором цепной реакции окисления углеводородов. Высказанный взгляд, являясь гипотетическим, может в ходе дальнейших исследований оказаться справедливым, поскольку он до известной степени объясняет имеющуюся связь между типом катализаторного металла и конечным результатом реакции окисления. [16]
Историк Руси прибегает к иностранным, в частности западноевропейским, источникам чаще всего как к некоторому вспомогательному средству, далеко не всегда задаваясь вопросом о достоверности или возможных иных интерпретациях интересующих его сведений. Это понятно: как правило, у него просто нет возможности добыть ответы на подобные вопросы, так как он не располагает специальной квалификацией медиевиста-западника. В самом деле, объективная оценка того или иного сообщения предполагает прежде всего его источниковедческое исследование, т.е. учет того, когда, кем, в связи с чем или с какой целью был создан памятник, из которого извлекается информация; насколько надежна его археографическая традиция; каково место этой информации в памятнике в целом и ее возможное происхождение. Кроме того, сплошь и рядом требуется проверка ее исторической вероятности путем сравнения с данными других источников; иногда без такого сравнения бывает невозможно даже ее удовлетворительное истолкование. Неудивительно, если задача зачастую оказывается непосильна историку-русисту. Вот почему при использовании западноевропейских данных о Древней Руси так сильна инерция историографической традиции, власть однажды высказанных взглядов, оценок, толкований. Имена, даты, факты кочуют из одного исторического труда в другой. [17]