Cтраница 3
Здесь снова выдвигается положение, что для деятельности и наслаждения необходима независимость от вещей. Деятельность и наслаждение определяются своеобразием человека. Вместо того, чтобы искать это своеобразие в деятельности и наслаждении окружающих его людей, - причем он очень скоро увидел бы, какую роль играют при этом также и находящиеся вне нас продукты, - он толкует о совпадении их обоих в своеобразии человека. Вместо того, чтобы понять своеобразие людей как следствие их деятельности и обусловленного ею способа наслаждения, он объясняет деятельность и наслаждение своеобразием человека, чем, конечно, ликвидируется возможность всякой дальнейшей дискуссии. От действительного поведения индивида он снова спасается в лоно своего невыразимого, недоступного своеобразия. Мы видим здесь, кроме того, что понимают истинные социалисты под свободной деятельностью. Наш автор неосторожно выдает свою тайну, когда говорит, что она - такая деятельность, которая не определяется вещами вне нас; это значит: она - aetas parus, чистая, абсолютная деятельность, деятельность, которая есть не что иное, как только деятельность и, в последнем счете, снова сводится к иллюзии чистого мышления. Эта чистая деятельность, разумеется, совершенно оскверняется, когда у нее оказывается материальный субстрат и материальный результат; истинный социалист занимается подобной оскверненной деятельностью только с крайней неохотой и презирает ее продукт, который называется уже не результатом, а только отбросом человека ( стр. Поэтому субъектом, лежащим в основе этой чистой деятельности, ни в коем случае не может быть реальный чувственный человек, а только мыслящий дух. [31]