Cтраница 1
Время Маркса было эпохой теорий непрерывности, время Ленина - периодом победы атомизма. Теория Маркса и Ленина, философия диалектического материализма, предвидела их неизбежный синтез, которого не могли видеть ни Больцман, ни Лоренц. [1]
Если во времена Маркса и Ленина в области философии опровергался материализм и проповедовался в тысячу раз более мелкий и пошлый чем гегелевский, идеализм, а хитрая ( революционная) диалектика заменялась простой ( и спокойной) эволюцией, то в настоящее время философия диалектического материализма заменяется в головах людей философией религии. [2]
Еще ярче и нагляднее, чем во времена Маркса, выступают неразрешимые противоречия бурж. [3]
Нельзя думать об Энгельсе, не вспоминая в то же время Маркса, я наоборот: жизни их настолько тесно переплелись, что составляли, так сказать, одну единую жизнь. И тем не менее каждый из них представлял собой ярко выраженную особую индивидуальность; они отличались друг от друга не только по внешнему облику, но и по характеру, по темпераменту, по манере мыслить и чувствовать. [4]
Всеми уже, пожалуй, признано, что существующий общественный строй создан господствующим теперь классом - буржуазией. Свойственный буржуазии способ производства, называемый со времени Маркса капиталистическим способом производства, был несовместим с местными и сословными привилегиями, равно как и с взаимными личными узами феодального строя; буржуазия разрушила феодальный строй и воздвигла на его развалинах буржуазный общественный строй, царство свободной конкуренции, свободы передвижения, равноправия товаровладельцев - словом, всех буржуазных прелестей. Капиталистический способ производства мог теперь развиваться свободно. [5]
Но только Маркс обосновал его как особый, исторически преходящий способ произ-ва и вскрыл присущие ему объективные экономич. С полным основанием Энгельс замечает, что свойственный буржуазии способ производства называется капиталистическим со времени Маркса ( см. К. [6]
В контексте сказанного хотелось бы отметить некое историческое явление, на которое мало кто смотрел именно под этим углом. Уже во времена Маркса было понятно, что в данном случае имел место первый пример политического интернационализма - возникновение единой армии с общей политической и идеологической задачей на базе разнородных этнически элементов - землячеств, угнетенных переселенцев из разных уголков мира, завоеванных римлянами. [7]
Маркс увидел здесь аналогию с социально-экономическими яв-тениями, а именно с отношениями между трудом и капиталом. Как и ючему богатство общества, его прогресс - все то, что создано трупом человека, - оказывается чуждым, часто враждебным самим ра-ючим. Почему, например, фабричный труд ( наиболее производитель-шй во времена Маркса) действовал на рабочих отупляюще, превра-цая их в простой придаток машин; почему замена ручного труда ма-иинами нередкооборачиваласьлишьростомбезработицы; наконец, ючему созданное человечеством материальное и культурное богат-тво находится в частной собственности меньшинства, тогда как его действительные творцы - трудящиеся лишены не только контроля [ ад ним, но часто и доступа к нему. [8]
В те годы, когда я посещал воскресные собрания в доме Маркса в Мейтленд-парке или встречался с Марксом у Энгельса, автор Капитала всецело уходил в научную работу, задачи которой Маркс понимал весьма широко. Он возобновил также занятия математикой, дифференциальными и интегральными вычислениями для того, чтобы сознательно отнестись к только что возникавшему тогда математическому направлению в политической экономии, во главе которого, мы находим ныне таких ученых, как Эджворс и каким во времена Маркса являлся уже Джевонс. [9]
Работа над Манифестом Коммунистической партии, чтение лекций в Немецком рабочем обществе, руководство Союзом коммунистов, выступления на публичных собраниях, полемика в печати с противниками рабочего класса, переписка и встречи с друзьями - трудно перечислить все, что поглощало в это время Маркса. Немало сил приходилось тратить на редактирование Deutsche-Briisseler-Zeitung, особенно во время отсутствия в Брюсселе Энгельса, который разделял с Марксом заботы об издании газеты. [10]
Работа над Манифестом Коммунистической партии, чтение лекций в Немецком рабочем обществе, руководство Союзом коммунистов, выступления на публичных собраниях, полемика в печати с противниками рабочего класса, переписка п встречи с друзьями - трудно перечислить все, что поглощало в это время Маркса. Немало сил приходилось тратить на редактирование Deutsche-Brusselcr-Zeitung, особенно во время отсутствия в Брюсселе Энгельса, который разделял с Марксом заботы об издании газеты. [11]
Он творчески освоил все лучшее, что было у его предшественников, в том числе таких выдающихся экономистов, как В. Рикардо, но не повторил их, не слепо следовал за ними, а брал глубже их, видел дальше их, сделал такие открытия, которые недоступны были для них в силу недостаточности самого таланта, ограниченности буржуазного кругозора, не в последнюю очередь - в силу новых экономических реалий, которые во времена Маркса, в частности, в Англии, были уже иными, более зрелыми. [12]
Маркс считал, что зрелый промышленный капитализм увеличивает противоречия между богатством меньшинства и бедностью широких масс. По его мнению, уровень зарплаты рабочего никогда не сможет подняться выше жизненно необходимого, тогда как в руках владельцев капитала будут сосредотачиваться все новые богатства. На нижних этажах общества, особенно среди тех, кто не имеет постоянной работы, будут расти нищета, непосильный труд, рабство, невежество, жестокость, моральная деградация. Как мы увидим, Маркс был прав, говоря о постоянстве и живучести бедности в индустриальных странах и неравенства в распределении богатства и дохода. Но он ошибался, когда думал, что доходы большинства населения останутся чрезвычайно низкими и что диспропорция между богатством меньшинства и нищетой большинства будет увеличиваться. Большинство людей в западных странах сегодня обеспечены в материальном отношении гораздо лучше, чем аналогичные группы во времена Маркса. Чтобы понять, как и почему это произошло, нужно проследить за теми изменениями в распределении богатства и дохода, которые произошли за последние сто лет. [13]