Cтраница 2
Бесспорно, что большое число разрывов цепей в процессе механического воздействия [1] само по себе не служит ни доказательством, ни даже указанием на то, что релаксация макроскопического напряжения, деформирование и разрушение материала являются следствием разрыва таких цепей. Как показано на рис. 7.4, релаксация напряжения в пределах ступени деформирования ( 0 65 %) равна 60 - 100 МПа. Однако если полагать, что проходные сегменты пересекают только одну аморфную область, то изменение нагрузки, соответствующее работоспособности 0 7 - 1017 цепных сегментов, разорванных на данной ступени деформирования, составляет 2 4 МПа. Оно будет равным 2 4 МПа, если проходные сегменты соединяют п подобных областей. Очевидно, что в случае п 1 величина релаксации макроскопического напряжения в 25 - 40 раз больше уменьшения накопленного молекулярного напряжения, рассчитанного исходя из числа экспериментально определенных актов разрыва цепей. [16]
Однако логическое противоречие может существовать лишь между двумя суждениями, в одном из которых утверждается, что А есть, а в другом - что А нет; или же между двумя суждениями, в одном из которых утверждается, что А должно быть, а в другом - что А не должно быть. Два таких суждения несовместимы: лишь одно из них может быть истинным. Но между описывающим норму суждением Человек должен вести себя определенным образом и суждением Фактически он ведет себя не так, а противоположным образом нет логического противоречия. Два таких суждения совместимы: они могут быть истинными одновременно. Существование ( т.е. действительность) нормы, предписывающей определенное поведение, нельзя раз-ру-шить посредством противоположного поведения ( т.е. праъо-нарушения), подобно тому, как можно разрушить сковывающие человека цепи: оковы права связывают также и право-нарушителя. Говоря о человеке и о норме, мы употребляем один и тот же глагол verletzen - повреждать, ранить, нарушать - но в разных значениях: во втором случае ( т.е. когда речь идет о норме) он означает совсем не то, что в первом, когда имеется в виду нанесение человеку телесных повреждений в результате направленного против него насилия. Если нормативный порядок предписывает определенное поведение лишь посредством того, что связывает противоположное поведение с санкцией, то сущность этой ситуации исчерпывающе описывается гипотетическим суждением: При наличии определенного поведения должен быть осуществлен определенный акт принуждения. В этом суждении правонарушение выступает как условие, а не как отрицание права; и при этом обнаруживается, что правонарушение не есть факт, находящийся вне права и противостоящий ему, но что, напротив, это факт, существующий внутри права и определяемый им; что право по самой своей природе [ с. Как и все остальное, правонарушение юридически может быть понято только как право. [17]