Cтраница 1
Философская доктрина, утверждающая, что вывод, который не может быть проверен эмпирически, является как минимум ненаучным или вообще не имеющим смысла. [1]
Интересны древнекитайские философские доктрины об эволюции пространственно-временной структуры Универсума. [2]
Вера в бессмертие, таким образом, является результатом скорее глубоко эмоционального откровения, нежели примитивной философской доктриной. Человеческое убеждение в продолжающуюся жизнь является одним из главных даров религии, которая признает и избирает лучшую с точки зрения самосохранения из двух возможностей - надежду на продолжение жизни или ужас уничтожения. [3]
Неосхоластики, или неотомисты, п особенности тщатся реабилитиро-нать схоластические интерпретации аристотелианства, стало быть - философские доктрины св. Номиналисты настаивают на символическом, искусственном и абстрактном характере науки, на огромной пропасти, зияющей между действительностью и ее формулами. [4]
Во-первых, он независим от всякой философии. Так как социология возникла из великих философских доктрин, то она сохранила привычку опираться на какую-нибудь систему, с которой она, таким образом, оказывается связанной. Поэтому она была последовательно позитивистской, эволюционистской, спиритуалистской, тогда как она должна довольствоваться тем, чтобы быть просто социологией. Мы не решились бы даже назвать ее натуралистской, если только этим термином не обозначать то, что она считает социальные факты объяснимыми естественными причинами. А в этом случае эпитет довольно бесполезен, так как он просто указывает на то, что социолог - не мистик и занимается наукой. Но мы отвергаем это слово, если ему придается доктри-нальное значение, касающееся сущности социальных явлений, если, например, подразумевается, что последние могут быть сведены к другим космическим силам. Социологии не следует принимать сторону какой-нибудь из великих метафизических гипотез. Ей не нужно утверждать ни свободы, ни детерминизма. Она требует только признания, что к социальным явлениям применим принцип причинности. Даже этот принцип она выдвигает не как непреложный постулат разума, а как постулат эмпирический, результат правомерной индукции. Так как закон причинности признан для других областей природного царства и признание его господства постепенно расширялось, распространялось от мира явлений физико-химических на явления биологические, от последних - на мир явлений психических, то мы вправе допустить, что он также верен и для мира социального. И можно добавить к этому, что исследования, предпринятые на основе этого постулата, судя по всему, его подтверждают. Но вопрос, исключает ли природа причинной связи всякую случайность, этим еще не решается. [5]
Разрабатывая проблемы социальной теории и метода, Дюркгейм, естественно, касается проблемы взаимодействия социологии и философии. Он признает, что социология возникла из великих философских доктрин и почти всегда опирается на какой-нибудь философский подход. Однако, пишет Дюркгейм, социология давно стала самостоятельной наукой, имеет свой предмет и должна заниматься своим делом. [6]
В приложении, посвященном квантовой теории, Вейль вспоминает свою старую геометрическую аналогию теории познания. В ней объекты познания, субъекты ( или многие Я) и явление объекта субъекту сравниваются соответственно с точками плоскости, системами координат и координатами точки. Пользуясь этими сопоставлениями, Вейль анализирует различные философские доктрины. Вейль с радостью отмечает, что она в точности совпадает с той схемой состояний и наблюдаемых, которая позднее появилась в квантовой механике. Бпрочем, одно отличие двух схем все же имеется: в квантовой теории пространства являются комплексными. [7]
В повестку дня ( и не только в нашей стране) включен вопрос о переходе на новую модель изучения философии. Перед нашими преподавателями стоит задача ознакомления студентов с основными течениями философской мысли в мире на паритетных началах. Причем решение этой задачи не сводится просто к последовательному изложению различных философских доктрин. [8]
Учение Августина оказало огромное влияние на формирование средневековой философской традиции, а его теория государства божьего легла в основу философии истории многих мыслителей последующих веков. Аристотеля, к-рые, хотя и были вначале осуждены церковью как еретические, заложили фундамент философской доктрины, получившей затем официальное признание. [9]
Начиная с конца 80 - х годов, преподавание философии в российских вузах претерпело существенные изменения. Суть этих изменений заключается в переходе от монотеоретической модели преподавания философии, которая долгое время господствовала в нашей стране, к плюралистической модели. Ранее предполагалось, что существует одна истинная научная философия, которая является высшим этапом в развитии мировой философской мысли, а все остальные философские доктрины находятся на обочине столбовой дороги развития мировой философской мысли. Соответственно и преподавание философии сводилось к последовательному изложению принятой философской доктрины, а все проблемы преподавания сводились нередко к спорам о последовательности такого изложения. В настоящее время такая модель преподавания не может считаться приемлемой по различным соображениям. [10]
Начиная с конца 80 - х годов, преподавание философии в российских вузах претерпело существенные изменения. Суть этих изменений заключается в переходе от монотеоретической модели преподавания философии, которая долгое время господствовала в нашей стране, к плюралистической модели. Ранее предполагалось, что существует одна истинная научная философия, которая является высшим этапом в развитии мировой философской мысли, а все остальные философские доктрины находятся на обочине столбовой дороги развития мировой философской мысли. Соответственно и преподавание философии сводилось к последовательному изложению принятой философской доктрины, а все проблемы преподавания сводились нередко к спорам о последовательности такого изложения. В настоящее время такая модель преподавания не может считаться приемлемой по различным соображениям. [11]
Между науками о природе и науками об обществе имеются существенные различия. Науки о природе, разумеется, не носят классового характера. Однако чем более широкий характер носит отдельная частная естественная наука, тем многограннее ее связи с философскими принципами и обобщениями, тем сильнее они оказывают влияние друг на друга. Отсюда становятся понятными попытки, совершаемые буржуазными идеологами, использовать достижения естествознания для обоснования своих философских доктрин. [12]
Объективная структура жизненного мира, формирующаяся вокруг труда - совместной деятельности по изменению внешней среды, - порождает технический интерес - интерес овладения и контроля над природными процессами, использования их для удовлетворения потребностей. Этот интерес вызывает к жизни инструментальное знание, увеличивающее спектр контроля над природой и тюгобность людей изменять мир. При этом само отношение к миру остается инвариантным, его инструменталь-ность не изменяется, поскольку природные процессы, которые люди должны осваивать, чтобы воспроизводить свою жизнь, не могут быть повернуты вспять. Конституирование инструментального разума приводит к появлению эмпирико-аналитических наук и философских концепций, концентрирующих и легитимирующих их методологию в виде философских доктрин. Хабермаса становится восстановление того разреза проблемы знания, который был уничтожен позитивизмом. [13]
По своему огромнейшему массовому влиянию, по своей могучей революционно-преобразующей роли марксизм есть сам по себе явление совершенно своеобразное и исключительное. Между тем его противники и классовые ненавистники нередко трактуют его лишь как новое массовое вероучение. Верно, конечно, что человечество на разных этапах своего развития, в лице совершенно разных классов выдвигало идейные течения, которые поднимались мощными горными кряжами на поверхности общественной жизни, будучи идеологическими доминантами в течение длительных исторических периодов. Сюда относятся, прежде всего, владевшие миллионами умов религиозно-философские концепции, так называемые мировые религии: культы Египта и Вавилона, парсизм 5, религия Ягве6, христианство, буддизм, конфуцианство, учение Магомета; сюда относятся европейские идеологии новейшего времени: идеология так называемого Просвещения в первую очередь. Последняя грандиозная философская доктрина европейской буржуазии - всеобъемлющая система Гегеля - уже никак не может идти в сравнение с ними по широте и глубине своего действительного влияния; да она и не претендовала никогда на то, чтобы рассматривать себя, например, как конкурента исторически сложившегося христианства: наоборот, она объявила себя его философской опорой. Марксизм выходит за все эти рамки: и по своему социальному генезису, и по своему логическому составу, и по своему общественному значению. В то же время он претендует на исключительность: он есть воинствующее учение, он нетерпим ( хотя он критически усваивает все действительно ценное наследство буржуазной культуры), он рассматривает себя как единственного последовательного носителя всех удушаемых капитализмом прогрессивных тенденций эпохи. [14]
К положениям, к-рые недоступны разуму, могут быть только объектом веры, он относил идею божественного творения мира из ничто, догмат о троичности бога и др. Весь мир рассматривается томизмом как иерархическая, разделенная на ступени система. Низшую, самую несовершенную ступень в ней занимает материя, природа, высшую - сверхчеловеческий дух, абсолютное сознание, к-рое творит все существующее. Крушение феодализма, подорвавшее политическую и идеологическую мощь католической церкви, ослабило влияние томизма. Он начинает возрождаться в форме неотомизма ( с сер. В 1879 г. неотомизм был объявлен официальной философской доктриной католической церкви. [15]