Кощунство

Cтраница 2

Абсолютное устранение веры в спасение души с помощью церкви и таинств было той решающей идеей, которая отличала кальвинизм от католичества. В этом находит свое завершение тот великий историко-религиозный процесс расколдования мира, начало которого относится ко времени древнеиудейских пророков и который в сочетании с эллинским научным мышлением уничтожил все магические средства спасения, объявив их неверием и кощунством. Истый пуританин даже у гроба своих близких отказывался от всех религиозных церемоний и хоронил их тихо и незаметно, дабы не допустить никакого superstition ( суеверия - лат. Не существовало не только магических, но и вообще никаких средств, которые могли бы обратить божественное милосердие на того, кто лишен его волею Бога. В сочетании с жестким учением об абсолютной трансцендентности Бога и ничтожности всего сотворенного эта внутренняя изолированность человека служит причиной негативного отношения пуританизма ко всем чувственно-эмоциональным элементам культуры и субъективной религиозности ( поскольку они не могут служить спасению души, способствуют лишь появлению сентиментальных иллюзий и суеверному обожествлению рукотворного), а тем самым и причиной принципиального отказа его от всей чувственной культуры вообще. Вместе с тем эта отъединенность является одним из корней того лишенного каких-либо иллюзий пессимистически окрашенного индивидуализма, который мы наблюдаем по сей день в национальном характере и в институтах народов с пуританским прошлым, столь отличных от ТОГО совершенно иного влияния мира и человека, которое было характерным для эпохи Просвещения. Следы влияния учения о предопределении для интересующего нас периода мы находим во всех элементарных чертах жизненного поведения и мировоззрения, причем даже там, где его догматическая значимость уже исчезла, ибо это учение было лишь самой крайней формой той исключительности доверия к Богу, анализом которого мы здесь занимаемся. Примером может служить хотя бы поразительно часто повторяющееся, прежде всего в английской пуританской литературе, предостережение не полагаться ни на помощь людей, ни на их дружбу. Даже кроткий Бакстер призывает к глубокому недоверию по отношению к самому близкому другу; а Бейли прямо советует никому не доверять и никому не сообщать ничего компрометирующего о себе: доверять следует одному Богу. [16]

В то же время опыт периода 1848 - 1864 гг. неоспоримо доказал, что как бы кооперативный труд ни был превосходен в принципе и полезен на практике, он никогда не будет в Состоянии ли задержать происходящего в геометрической прогрессии роста монополии, ни освободить массы, ни даже заметно облегчить бремя их нищеты, пока он не выходит за узкий круг случайных усилий отдельных рабочих. Именно поэтому, вероятно, благонамеренные аристократы, буржуазные болтуны-филантропы и даже изворотливые экономисты - все как один вдруг стали расточать вызывающие отвращение похвалы той самой системе кооперативного труда, которую они тщетно старались погубить в зародыше, которую они осмеивали как утопию мечтателей или клеймили как кощунство социалистов. Чтобы освободить трудящиеся массы, кооперативный труд должен развиваться в общенациональном масштабе и, следовательно, на общенациональные средства. [17]

Закон возмездия, по которому возмездие по силе является равным преступлению. Ну, а если князь Долгорукий был не вашего мнения да сделал бы не чистую да и не литературную тяжбу, чем пришлось бы тогда приложить вам римский lex talionis. Герцен, Статьи из Колокола 1857 г. 5Н За римским распутством шло монашеское христианство, за мистицизмом и изуверством - кощунство и скептицизм, за идеализмом - материализм. [18]

Здесь уместно напомнить высказывание отца кибернетики выдающегося ученого и замечательного писателя Норберта Винера: Отдайте же человеку - человеческое, а вычислительной машине - машинное. В этом и должна, по-видимому, заключаться разумная линия поведения при организации совместных действий людей и машин. Линия эта в равной мере далека и от устремления машинопоклонников, и от воззрений тех, кто во всяком использовании механических помощников в умственной деятельности усматривает кощунство и принижение человека. [19]

Зависимость температуры дестабилизации метанола от со. [20]

Пусть невежественные гордецы глумятся над человеком и человеческим - они - не русские мыслители. Лицемерно скрываясь под знаменем лжеправославия и народности, они совершенно чужды истинному духу русского христианского народа, так самое превознесение идеи православия над иде-ек христианства и учением Христа с точки зрения русского человека - кощунство. [21]

Критическая критика, как бы высоко ни мнила она себя вознесшейся над массой, чувствует все-таки безграничное сострадание к этой последней. Критика сама становится массой и пребывает среди нас, и мы видим ее величие, подобное величию единородного сына отца небесного. Она не видит никакого кощунства в том, чтобы уподобляться богу: она отчуждает самое себя, принимает образ переплетного мастера и унижается до бессмыслицы, да еще какой. Она - чья небесная девственная чистота содрогается от соприкосновения с грешной прокаженной массой - превозмогает себя настолько, что знакомится с сочинениями Бодзш и всеми литературными первоисточниками о пауперизме и в течение многих лет шаг за шагом следует за болезнью века. Она отказывается писать для ученых специалистов, она пишет для широкой публики, удаляет все необычные выражения, всякую латинскую премудрость, всякий цеховой жаргон. Все это она удаляет из писаний других, ибо было бы уж слишком большим требованием ожидать от критики, чтобы она сама подчинилась этой административной регламентации. [22]

Критическая критика, как бы высоко ни мнила она себя вознесшейся над массой, чувствует все-таки безграничное сострадание к этой последней. Критика сама становится массой и пребывает среди нас, и мы видим ее величие, подобное величию единородного сына отца небесного. Она не видит никакого кощунства в том, чтобы уподобляться богу: она отчуждает самое себя, принимает образ переплетного мастера и унижается до бессмыслицы, да еще какой. Она - чья небесная девственная чистота содрогается от соприкосновения с грешной прокаженной массой - превозмогает себя настолько, что знакомится с сочинениями Бодза и всеми литературными первоисточниками о пауперизме и в течение многих лет шаг за шагом следует за болезнью века. Она отказывается писать для ученых специалистов, она пишет для широкой публики, удаляет все необычные выражения, всякую латинскую премудрость, всякий цеховой жаргон. Все это она удаляет из писаний других, ибо было бы уж слишком большим требованием ожидать от критики, чтобы она сама подчинилась этой административной регламентации. [23]

При этом неучет языка аудитории может приводить к печальным последствиям. Чтобы спасти свой разум от таких кощунств, население совершило обратный процесс: стало позиционировать царя как такового, которого за границей подменили, и теперь это уже не царь, а антихрист. [24]

Существует величественная область давно устоявшегося физического знания, а именно - термодинамика Карно, Максвелла, Кельвина, Больцмана и других ученых, которую я не собираюсь здесь классифицировать. Мое решение может показаться некоторым из читателей странным, но я поступаю так умышленно. По причинам, которые, возможно, станут яснее в главе 7, я не испытывал ни малейшего желания заносить термодинамику в том виде, какой она имеет в настоящее время, в категорию истинно ПРЕВОСХОДНЫХ теорий. Но многие физики, вероятно, сочли бы кощунством, осмелься я назвать это великолепное собрание таких красивых фундаментальных идей унизительным термином ПОЛЕЗНЫЕ. [25]

Самосовершенствование должно начинаться с отрешения от малых вредоносных привычек. Живая Этика указывает, от каких негативных качеств должен избавиться человек, чтобы достичь высших миров. Злоба, сомнение, недоверие, нетерпение, лень и прочие вдохновения Тьмы отделяют мир от Высших Сфер. Необходимо также изгнать из человеческого обихода хулу на ближнего и кощунство на высшее, ибо они порождают черное пламя и пожирают светлую ауру. [26]

Не смущаясь этими проявлениями зла в нем самом, Рудольф вслед за тем повторяет свои навязчивые идеи о добре и зле и сообщает об успехах, которые он делает на поприще добра. Он называет милостыню и сострадание целомудренными п благочестивыми утешительницами его раненой души. Само собой разумеется: сострадание и милостыня - утешительницы его души; поэтому осквернить их было бы кощунством. Это значило бы породить сомнения относительно бога; а тот, который дает, должен внушать веру в бога. Подать милостыню отверженному - ведь это нечто немыслимое. [27]

Не смущаясь этими проявлениями зла в нем самом, Рудольф вслед а тем повторяет спои навязчивые идеи о добре и зло и сообщает об успехах, которые он делает на поприще добра. Оа называет милостыню и сострадание целомудренными и благочестивыми утешительницами его раненой души. Само собой разумеется: сострадание и милостыня - утешительницы его души; поэтому осквернить их было бы кощунством. Это значило бы породить сомнения относительно бога; а тот, который дает, должен внушать в ру в бога. Подать милостыню отверженному - ведь это нечто немыслимое. [28]

Но это значит, что и пляска Давида перед Ковчегом была не просто его благочестивым поступком, но и важной составной частью ритуальной церемонии; поэтому и речи Мелхолы - кощунство. [29]

Наполеоновский деспотизм сокрушает меня, раз я действительно мешаю государственной власти, хотя бы только путем оскорбления чиновника, который, исполняя свои служебные обязанности, осуществляет по отношению ко мне государственную власть. Но вне пополнения этих служебных обязанностей чпнов-ник становится обыкновенным членом гражданского общества, без каких бы то нн было привилегий, без каких бы то ни было исключительных средств защиты. Прусский же деспотизм противопоставляет мне чиновника, как некое высшее, священное существо. Качество чиновника как бы срастается с ним, как благодать священства с католическим священником. Оскорбление такого священнослужителя, даже и не при исполнении им своих обязанностей, даже отсутствующего, вернувшегося к частной жизни, остается все же осквернением религии, кощунством. Чем выше чиновник, тем более тяжко осквернение религии. Поэтому величайшим оскорблением государственного священнослужителя является оскорбление короля, оскорбление величества, которое, согласно Code penal, просто невозможно с точки зрения уголовного права. [30]

Страницы: 1 2 3