Cтраница 2
В настоящей работе на двух новых примерах будут показаны возможности теории дефектов в отношении упорядочения экспериментального материала и его интерпретации с единой точки зрения. Для этого в § 2 дается краткий обзор современного состояния наших знаний в области природы и свойств дефектов решетки бромистого серебра. В § 3 и 4 описываются новые опыты по фотографической чувствительности бромосеребряных эмульсий и люминесценции кристаллов бромистого серебра с добавкой сернистого серебра при низких температурах. Полученные результаты объясняются при помощи теории дефектов. [16]
На место действительной, еще не известной связи ставилось, таким образом, какое-то новое, бессознательное или постепенно достигающее сознания таинственное провидение. Здесь надо было, значит, совершенно так же, как и в области природы, устранить эти вымышленные, искусственные связи, открыв связи действительные. А эта задача в конечном счете сводилась к открытию тех общих законов движения, которые в качестве господствующих прокладывают себе путь в истории человеческого общества. Но история развития общества в одном пункте существенно отличается от истории развития природы. В природе ( поскольку мы оставляем в стороне обратное влияние на нее человека) действуют одна на другую лишь слепые, бессознательные силы, во взаимодействии которых и проявляются общие законы. [17]
Если прямая цель всякой научной работы, - говорил Максвелл, - раскрывать тайны природы, то она оказывает и другое, не менее ценное действие на ум исследователя. Она делает его обладателем методов, и к выработке их ничто, кроме научной работы, не могло бы его привести; это ставит его в положение, с которого многие области природы, помимо тех, которые он изучал, являются перед ним в новом свете. [18]
На первый взгляд, это ведет к уменьшению класса общих законов и тем самым к допущению принципиальной возможности превращения его в пустой класс. В новых необычных областях природы могут н должны быть открыты новые, более общие С. [19]
Существование таких узких зон на фоне более медленно меняющейся атмосферной циркуляции уже долгое время интересует ученых, изучающих атмосферу. Кроме того, следует отметить, и большую практическую важность возможности предсказания интенсивности, положения и движения фронтов для целей прогноза погоды. Наблюдение ( Вурис, 1969) областей похожей природы в океане позволяет предположить, что механизм образования фронтов в основном не зависит от динамических особенностей атмосферы или океана. [20]
Прежде всего следует установить, что дело идет здесь отнюдь не о защите гегелевской исходной точки зрения, согласно которой дух, мысль, идея есть первичное, а действительный мир - только слепок с идеи. Мы все согласны с тем, что в любой научной области - как в области природы, так и в области истории - надо исходить из данных нам фактов, стало быть, в естествознании - из различных предметных форм и различных форм движения материи, и что, следовательно, также и в теоретическом естествознании нельзя конструировать связи и вносить их в факты, а надо извлекать их из фактов и, найдя, доказывать их, насколько это возможно, опытным путем. [21]
Если, следовательно, миллионы пролетариев отнюдь не удовлетворены условиями своей жизни, если их бытие [29] даже в самой отдаленной степени не соответствует их сущности, - то, согласно упомянутому месту, это является неизбежным несчастьем, которое следует, мол, спокойно переносить. Однако эти миллионы пролетариев или коммунистов думают совершенно иначе и в свое время докажут это, когда они практически, путем революции приведут свое бытие в соответствие со своей сущностью. В подобных случаях Фейербах никогда не говорит поэтому о мире человека, но каждый раз спасается бегством в область внешней природы, и притом такой природы, которая еще не подчинена господству людей. Но с каждым новым изобретением, с каждым шагом вперед промышленности от этой области отрывается новый кусок, и та почва, на которой произрастают примеры для подобных фейербаховских положений, становится таким образом все меньше и меньше. [22]
Рядом с колониальными владениями великих держав мы поставили небольшие колонии маленьких государств, являющиеся, так сказать, ближайшим объектом возможного и вероятного передела колоний. Большей частью эти маленькие государства сохраняют свои колонии только благодаря тому, что между крупными есть противоположности интересов, трения и пр. Что касается до полуколониальных государств, то они дают пример тех переходных форм, которые встречаются во всех областях природы и общества. Финансовый капитал - такая крупная, можно сказать, решающая сила во всех экономических и во всех международных отношениях, что он способен подчинять себе и в действительности подчиняет даже государства, пользующиеся полнейшей политической независимостью; мы увидим сейчас примеры тому. Но, разумеется, наибольшие удобства и наибольшие выгоды дает финансовому капиталу такое подчинение, которое связано с потерей политической независимости подчиняемыми странами и народами. Полуколониальные страны типичны, как середина в этом отношении. Понятно, что борьба из-за этих полузависимых стран особенно должна была обостриться в эпоху финансового капитала, когда остальной мир уже был поделен. [23]
Итак, весной 1927 года Бор уложил в чемодан окончательный вариант своего доклада, где излагалась копенгагенская интерпретация квантовой механики, и отбыл в Брюссель на Сольвеевский конгресс. Там должен был присутствовать Эйнштейн, и Бор был полон нетерпения услышать, что он скажет о новой теории, которая напоминала специальную теорию относительности Эйнштейна. Обе теории основывались на ограничивающих принципах; некоторые концепции, взятые из опыта, накопленного в мире явлений обычного масштаба с его малыми скоростями, не могли объяснить областей природы, где скорости достигают скорости света и где величины приближаются к постоянной Планка. В таких областях классическая физика приводила, с одной стороны, к теории относительности, с другой - к квантовой теории. [24]
В нем исчезает то его природное, что не имеет отношения к человеческим потребностям, - чтобы предмет заново родился и начал свое существование уже во человецех. Так преобразующая деятельность человека выводит неодушевленные материальные объекты из их естественного бытия, из слепого, стихийного существования и сообщает им разумные, полезные формы, переводит их из области природы в область социальной действительности, в область культуры. [25]
Но если прямая цель всякого научного труда - раскрывать тайны природы, то он имеет и иное действие, не менее ценное, на ум исследователя. Научная работа делает его обладателем методов, и к изобретению их ничто, кроме научной работы, не могло бы его привести; это ставит его в положение, с которого многие области природы, помимо тех, которые он изучал, являются перед ним в новом свете. [26]
Рассматривая различные открытия естественных наук, Энгельс не ограничивается их простой констатацией, но с диалектико-материалистических позиций по-новому интерпретирует ряд их моментов. Взаимодействие мертвых тел природы - писал он - включает гармонию и коллизию; взаимодействие живых существ включает сознательное и бессознательное сотрудничество, а также сознательную и бессознательную борьбу. Следовательно, уже в области природы нельзя провозглашать только одностороннюю борьбу ( см. настоящий том, с. Энгельс подверг критике несостоятельные и реакционные попытки механически распространить идеи дарвинизма на область общественной жизни. [27]
Закону материалистической диалектики суть всеобъемлющие, наиболее общие, законы становления. Ограниченность гегелевской диалектики заключалась еще в двух важнейших ее свойствах: во-первых, у Гегеля природа не знает истории; во-вторых, сами история успокаивается на буржуазно-помещичьем государстве ( здесь сие тема Гегеля как раз приходит в конфликт с его методом); обе эти ограниченности, значение которых исключительно огромно, стояли, несомненно, в связи с идеалистическим характером гегелевской диалектики. Между тем Марксов / а диалектика как учение об историческом развитии впервые завоевала всю область природы, понимаемой тоже с точки зрения исторического процесса, и разорвала те оковы, которые наложил Гегель на понимание общественного развития. [28]
Раскрытие диалектики природы находит свое выражение в установлении качеств, различий явлений природы там, где раньше предполагали их полное, или абстрактное, тождество. Такое тождество допускалось еще в 1 - й четверти 20 в. Квантовая механика в корне разрушила идею полного, механич. Тем не менее единство обеих областей природы - макро - и микроявлений было сохранено в форме конкретного тождества, в к-рое органически включено и различие. [29]
Особое внимание привлекает следующее обстоятельство: почему логические доказательства в то время терпели неудачу за неудачей. Идеи, которые, казалось бы, соответствовали тому, что мы наблюдаем в природе, оказывались несостоятельными, когда их пытались применить к миру атомов и фотонов. В 1924 году до ответа на этот вопрос было еще очень далеко. На повестке дня стоял другой вопрос: Действительно ли природа не подчиняется законам классической физики или мы просто не умеем их применять. Некоторые физики задавали себе еще более волнующий вопрос: Быть может - спрашивали они - мы подошли к той области природы, которая недоступна человеческому разуму. Быть может, человеческий мозг просто не в состоянии постичь атомный мир. [30]