Cтраница 1
Деятельность сновидения простирается здесь, таким образом, на бодрст-венное мышление и дает возможность выразить один из элементов сновидения суждением о всем его целом, высказанным в бодрственном состоянии. [1]
Эту часть деятельности сновидения отличает и обнаруживает главным образом ее тенденция. Эта функция преследует ту же задачу, какую поэт злостно приписывает философу: своими заплатами и лоскутами она штопает пробелы в конструкции сновидения. В результате ее работы сновидение утрачивает абсурдность и бессвязность и приближается к образу, доступному для понимания, к реальному переживанию. Но старания ее не всегда могут увенчаться успехом. Так мы находим сновидения на первый взгляд безупречно логичные и осмысленные, они исходят из какой-нибудь вполне допустимой ситуации, подвергают ее различного рода естественным изменениям и приводят к концу, который отнюдь нас не удивляет; последнее встречается, правда, значительно реже. Эти сновидения претерпевают коренную переработку со стороны психической функции, аналогичной бодрственному мышлению; они, по-видимому, вполне осмысленны, но на самом деле смысл этот чрезвычайно далек от значения сновидения. [2]
Какими же средствами деятельность сновидения может воспроизвести трудновоспроизводимую логическую связь. Я попытаюсь подойти к разрешению этого вопроса, рассмотрев каждую из наиболее часто наблюдаемых логических связей в отдельности. [3]
В чем заключается деятельность сновидения и как обращается оно со своим материалом, мыслями, можно чрезвычайно наглядно видеть на цифрах и арифметических выкладках, нередко встречающихся в сновидениях. [4]
Мне остается только показать, что деятельность сновидения вполне исчерпывается взаимодействием трех названных моментов - и еще одного четвертого, о котором будет речь ниже; что ее функции, строго говоря, сводятся лишь к переводу на своеобразный язык мыслей, скрывающихся за сновидением, с соблюдением четырех предписанных ей условий и что самый вопрос, проявляет ли душа в сновидении все свои духовные способности или лишь часть их, поставлен неправильно, в несоответствии с фактическим положением дела. Так как имеется, однако, множество сновидений, в содержании которых мы находим оценку, критику утверждения, недоумение по поводу каких-либо отдельных элементов, попытки объяснения и аргументацию, то я считаю нужным на нескольких избранных примерах указать на неосновательность всякого рода возражений, основывающихся именно на этом. [5]
Я должен резюмировать теперь все наше пространное рассмотрение деятельности сновидения. Мы старались ответить на вопрос, применяет ли душа все свои способности во всех их полноте к образованию сновидений или же только часть их, стесненную в полном своем проявлении. Наше исследование заставляет нас вообще отказаться от такой постановки вопроса как от несоответствующей истинному положению дела. Если же тем не менее мы должны будем дать ответ в той же плоскости, в какой находится вопрос, то нам придется ответить утвердительно на оба, по-видимому, исключающие друг друга предположения. Душевная деятельность при образовании сновидения складывается из двух функций: составления мыслей, скрывающихся за сновидением, и превращения таковых в содержание последнего. Мысли, скрывающиеся за сновидением, составляются вполне корректно с затратой всех психических способностей, которыми мы обладаем. Эти мысли относятся к нашему, не доходящему до сознания мышлению, из которого проистекают путем некоторого превращения и сознательные мысли. [6]
Разумеется, и в этом сновидении нет недостатка в элементах, которые подверглись более сильному изменению со стороны искажающей деятельности сновидения. Так, например, фраза: я заплачу потом, - намекает, очевидно, на возможный образ действий тестя в отношении приданого. По всей вероятности, различного рода соображения препятствуют грезящему всецело отдаться фантазии о женитьбе. Одно из этих соображений - опасение, что человек после женитьбы теряет свободу, - воплотилось в сцене ареста. [7]
Я утверждаю: все, что имеет в сновидении форму мнимого проявления функции мышления, не должно считаться мыслительным процессом деятельности сновидения, а относится к материалу мыслей, скрывающихся за сновидением, и в виде готового целого лереносится оттуда в явное его содержание. [8]
Эгоцентрическая мысль, утверждает Пиаже, также не вполне еще сознательна, и в этом отношении она занимает среднее, промежуточное место между сознательным рассуждением взрослого человека и бессознательной деятельностью сновидения. [9]
С другой стороны, нельзя отрицать и того, что в сновидениях проявляется особая психическая сила, создающая эту мнимую связь отдельных элементов, иначе говоря, подвергающая вторичной обработке материал, добытый деятельностью сновидения. Эта сила и является четвертым моментом образования сновидений; о ней речь будет впереди. [10]
Наоборот, часть деятельности, превращающая бессознательные мысли в содержание сновидения, характерна для общей сущности последнего. Эта истинная деятельность сновидения гораздо дальше, однако, от бодрственного мышления, чем предполагают даже те, кто наиболее решительно преуменьшает психическую деятельность при образовании сновидения. Она вовсе не небрежнее, не слабее и не менее исчерпывающа, чем бодрственное мышление: она представляет собой нечто совершенно отличное в качественном отношении и потому не может быть даже сравнена с нею. Она не мыслит, не считает, не судит - она ограничивается одним только преобразованием. Ее можно описать, приняв во внимание все те условия, которым должен удовлетворять ее продукт, - сновидение. Этот продукт должен прежде всего быть устранен от влияния цензуры; с этой целью деятельность сновидения пользуется передвиганием психической интенсивности вплоть до полной переоценки всех психических ценностей. Воспроизведению подлежат мысли исключительно или преимущественно из материала зрительных и акустических следов воспоминаний, из этого требования вытекает для деятельности сновидения необходимость обращать внимание на изобразительность, что она и исполняет путем новых передвиганий. Если приходится создавать более интенсивные элементы, чем имеющиеся налицо в мыслях, скрывающихся за сновидением, - то этой цели служит обширное сгущение, совершаемое над составными частями мыслей. На логическую связь мыслей обращается внимание немного; она находит свое скрытое выражение в формальных особенностях сновидения. Аффекты мыслей, скрывающихся за сновидением, подвергаются меньшим изменениям, нежели круг представления в них. [11]
Большей частью анализ оставляет в стороне эти союзные речения и подвергает переработке лишь объективное содержание мыслей. Толкование должно затем снова восстановить эту связь, уничтоженную деятельностью сновидения. [12]
Обе составные части разделить тут нетрудно. Поверхностный характер носит фантазия об аресте; она создана, по-видимому, заново деятельностью сновидения. За ней, однако, в качестве материала, претерпевшего небольшое изменение, обнаруживается фантазия о женщине; черты, общие им обоим, проступают, как в смешанной фотографии Гальтона, особенно ярко. Обещание холостяка вернуться в ресторан, недоверие его к научным опытам собутыльников и восклицание еще один уходит ( женится) - все это чрезвычайно характерные и вполне понятные симптомы. В равной мере и утвердительный ответ, даваемый полицейскому чину. Перебирание пачки бумаг, при котором повторяется одно и то же имя, соответствует второстепенной, но тоже характерной черте свадебной церемонии, - прочтению целой кипы поздравительных телеграмм, повторяющих одно и то же имя. [13]
Чем интенсивнее и существеннее элемент тягостного настроения в мыслях, скрывающихся за сновидением, тем увереннее наиболее подавленные желания воспользуются возможностью найти себе выражение: наличие тягостного чувства, которое в противном случае им пришлось бы вызывать самим, облегчает им наиболее трудную часть работы, предпринятой ими для своего изображения. Тем самым мы подходим снова к проблеме сновидений страха, которая представляет собой, как мы увидим, предел для деятельности сновидения. [14]
Я полагаю, что нам будет нетрудно познакомиться с сущностью психической силы, проявляющейся в процессе передвигания. Результатом этого передвигания является то, что содержание сновидения не походит по своей сущности на мысли, скрывающиеся за ним, и то, что сновидение отражает лишь искание жизни в бессознательном. Искажающая деятельность сновидения нам уже знакома; мы объяснили ее цензурой, которую осуществляет одна психическая инстанция по отношению к другой. [15]