Cтраница 2
Отдельные части этого сложного целого находятся, разумеется, в самом разнообразном логическом соотношении друг с другом. Они образуют передний и задний планы, отклонения и дополнения, условия, аргументы и возражения. Когда весь комплекс этих мыслей подвергается влиянию деятельности сновидения, причем отдельные части его дробятся, расчленяются и потом снова соединяются воедино, то возникает вопрос, что же происходит с логической связью в этом сложном целом. Каким образом образуются во сне все эти если, потому что, подобно тому, как, несмотря на то, что, или-или и все другие союзные речения, без которых мы не можем представить себе ни одного предложения, ни одной связной фразы. [16]
Эту загадку сновидения разрешить легче, чем всякую другую: нам достаточно только перейти от явного содержания сновидения к скрытому. Мы не будем останавливаться даже на этом, а скажем только: анализ показывает нам, что представления претерпевают различного рода замещения и пе-редвигания, между тем как аффекты остаются в неизмененном виде. Неудивительно поэтому, что представления, измененные искажающей деятельностью сновидения, перестают соответствовать неизменившимся аффектам: стоит только анализу переставить истинное содержание на его прежнее место, как соответствие будет вновь восстановлено. [17]
Ясно, таким образом, что в работе сновидения находит свое выражение психическая сила, которая, с одной стороны, лишает интенсивности психически ценные элементы, с другой же - путем детерминирования создает из малоценных элементов новые, ценные, которые затем и попадают в содержание сновидения. Если Дело обстоит таким образом, то при образовании сновидения совершается перенесение и передвигание психической интенсивности отдельных элементов, результатом которых и является различие между содержанием сновидения и мыслями, скрывающимися за ним. Процесс, происходящий при этом, составляет существенную часть деятельности сновидения; мы назовем его процессом передвигания. [18]
В этом труде, опубликованном в Вене в 1900 г., было впервые сформулировано его учение о бессознательном. Толкование сновидений называют Евангелием психоанализа. Вниманию читателей предлагается перевод с 3-го немецкого издания VI главы - Деятельность сновидения, в которой содержатся упомянутые методы распознавания психоневрозов. Фрейд считал, что во сне выключен волевой контроль сознания. [19]
Так как сновидение это передается в чрезвычайно связной форме и объяснение его сводится к воздействию внешнего раздражения, о наступлении которого спящий не мог ничего знать, то остается только предположить, что все это сложное сновидение сложилось в короткий промежуток времени между падением головы спящего и его пробуждением от этого. Мы никогда не решились приписать бодрственному мышлению такой быстроты, и приходим поэтому к заключению о том, что деятельность сновидения отличается изумительной быстротой процессов. [20]
В некоторых случаях замена словесного выражения способствует процессу сгущения еще более кратким путем: находится выражение, которое, будучи двусмысленным, воплощает собою не одну мысль. Роли слов в образовании сновидений удивляться не приходится. Слово как узловой пункт различных представлений может воплощать самый различный смысл, и неврозы ( навязчивые представления, фобии) используют выгоды, представляемые словом для сгущения и замаскирования не в меньшей степени, нежели сновидение. То, что замаскировывающая деятельность сновидения выигрывает при замене словесного выражения, не подлежит ни малейшему сомнению. [21]
При этом у него нет никаких доказательств того, что он вспоминает нечто, действительно виденное им в сновидении. То же объяснение, - что речь идет о готовых фантазиях, пробуждаемых с помощью раздражения - можно приложить и к другим сновидениям, связанным с каким-либо определенным раздражением при пробуждении. Я отнюдь не утверждаю, однако, что все такие сновидения допускают это объяснение или что проблема ускоренной деятельности сновидения этим всецело исчерпывается. [22]
Что означает часто проявляющееся в сновидении суждение: ведь это же только сновидение и какой психической силе следует его приписать, я скажу ниже. Соприкасающуюся с этим интересную проблему того, что такое часть сновидения в нем самом ( сновидение кажется спящему сновидением), - загадку сновидения в сновидении - Штекель12 с помощью анализа нескольких чрезвычайно доказательных примеров разрешил аналогичным образом. Сновидение в сновидении должно лишиться опять-таки своей ценности и реальности; то, что снится после пробуждения от такого сновидения, желание, скрывающееся за действительным сновидением, стремится поставить на место уничтоженной реальности. Можно предположить, таким образом, что сновидение в сновидении содержит изображение реальности, истинное воспоминание; дальнейшее же сновидение - изображение лишь желаемого спящим. Включение известного содержания в сновидение в сновидении соответствует, следовательно, желанию того, чтобы то, что кажется сновидением, в действительности не произошло. Деятельность сновидения пользуется сновидением как своего рода формой протеста. [23]
Проявление аффекта я вынужден - по другим соображениям - считать центрофугальным процессом, направленным в глубь нашего тела, и аналогичным моторным и секреторным процессом иннервации. Подобно тому, как в состоянии сна отсутствует, по-видимому, посылка моторных импульсов на внешний мир, так и центрофу-гальное вызывание аффектов может затрудняться бессознательным мышлением во время сна. Проявления аффектов во время хода мыслей, полагаемых в основу сновидения, в значительной мере сами по себе ослабляются; поэтому ясно, что не могут быть сильными и те из них, которые включаются в сновидение. Согласно этому, в подавлении аффектов повинна как будто не деятельность сновидения, а просто-напросто состояние сна. Может быть, это и так, но во всяком случае это далеко еще не все. [24]
Наоборот, часть деятельности, превращающая бессознательные мысли в содержание сновидения, характерна для общей сущности последнего. Эта истинная деятельность сновидения гораздо дальше, однако, от бодрственного мышления, чем предполагают даже те, кто наиболее решительно преуменьшает психическую деятельность при образовании сновидения. Она вовсе не небрежнее, не слабее и не менее исчерпывающа, чем бодрственное мышление: она представляет собой нечто совершенно отличное в качественном отношении и потому не может быть даже сравнена с нею. Она не мыслит, не считает, не судит - она ограничивается одним только преобразованием. Ее можно описать, приняв во внимание все те условия, которым должен удовлетворять ее продукт, - сновидение. Этот продукт должен прежде всего быть устранен от влияния цензуры; с этой целью деятельность сновидения пользуется передвиганием психической интенсивности вплоть до полной переоценки всех психических ценностей. Воспроизведению подлежат мысли исключительно или преимущественно из материала зрительных и акустических следов воспоминаний, из этого требования вытекает для деятельности сновидения необходимость обращать внимание на изобразительность, что она и исполняет путем новых передвиганий. Если приходится создавать более интенсивные элементы, чем имеющиеся налицо в мыслях, скрывающихся за сновидением, - то этой цели служит обширное сгущение, совершаемое над составными частями мыслей. На логическую связь мыслей обращается внимание немного; она находит свое скрытое выражение в формальных особенностях сновидения. Аффекты мыслей, скрывающихся за сновидением, подвергаются меньшим изменениям, нежели круг представления в них. [25]
Наоборот, часть деятельности, превращающая бессознательные мысли в содержание сновидения, характерна для общей сущности последнего. Эта истинная деятельность сновидения гораздо дальше, однако, от бодрственного мышления, чем предполагают даже те, кто наиболее решительно преуменьшает психическую деятельность при образовании сновидения. Она вовсе не небрежнее, не слабее и не менее исчерпывающа, чем бодрственное мышление: она представляет собой нечто совершенно отличное в качественном отношении и потому не может быть даже сравнена с нею. Она не мыслит, не считает, не судит - она ограничивается одним только преобразованием. Ее можно описать, приняв во внимание все те условия, которым должен удовлетворять ее продукт, - сновидение. Этот продукт должен прежде всего быть устранен от влияния цензуры; с этой целью деятельность сновидения пользуется передвиганием психической интенсивности вплоть до полной переоценки всех психических ценностей. Воспроизведению подлежат мысли исключительно или преимущественно из материала зрительных и акустических следов воспоминаний, из этого требования вытекает для деятельности сновидения необходимость обращать внимание на изобразительность, что она и исполняет путем новых передвиганий. Если приходится создавать более интенсивные элементы, чем имеющиеся налицо в мыслях, скрывающихся за сновидением, - то этой цели служит обширное сгущение, совершаемое над составными частями мыслей. На логическую связь мыслей обращается внимание немного; она находит свое скрытое выражение в формальных особенностях сновидения. Аффекты мыслей, скрывающихся за сновидением, подвергаются меньшим изменениям, нежели круг представления в них. [26]
Другой неприятной мысли в материале сновидения не имеется. Страх, вызванный в сновидении видом неприятельского судна, должен быть перенесен оттуда и включен сюда. Анализ показывает, наоборот, что круг мыслей, из которых взят военный корабль полон радостных и светлых воспоминаний. Вдруг жена моя закричала радостно, как ребенок: Английский корабль. В сновидении я пугаюсь при тех же словах; тут мы опять-таки видим, что речь в сновидении происходит от речи в действительности. Мы скоро увидим, что и элемент английский не остался неиспользованным деятельностью сновидения. Я превращаю здесь, следовательно, радость в страх; мне остается только упомянуть, что я благодаря этому превращению изображаю часть скрытого содержания сновидения. Пример нам показывает, однако, что сновидению предоставляется право выделить повод к аффекту из его общей связи с мыслями и включить в любое место содержания сновидения. [27]
В этих сновидениях в типической форме имеются все условия для создания таких сновидений. Авторитет, присущий отцу, рано вызывает критику со стороны ребенка; его строгие требования побуждают ребенка зорко следить за малейшей слабостью отца, но почтительное чувство, сопряженное в нашем мышлении с личностью отца, в особенности после его смерти, обостряет цензуру, которая оттесняет от сознания проявления этой критической работы. Однако, я иду в соседнюю комнату, где он лежит в постели, и рассказываю ему это. К моему изумлению он припоминает, что в 1851 г. он был сильно пьян и его куда-то отвезли. Я высчитываю, что я родился в 1856 году; это представляется мне непосредственно следующим друг за другом. Та настойчивость, с которой это сновидение обнаруживает свою абсурдность, должна быть истолкована нами в силу вышеупомянутых соображений, лишь как признак чрезвычайно ожесточенной и страстной полемики мыслей, скрывающихся за сновидением. С тем большим удивлением, однако, констатируем мы тот факт, что в этом сновидении полемика ведется открыто и что отец является тем лицом, которое служит мишенью иронии. Такая откровенность противоречит, по-видимому, нашему представлению о роли цензуры в деятельности сновидения. Недоразумение разъясняется, однако, тем, что здесь отец служит замещением другого лица, между тем как спор ведется с другим, на которое в сновидении имеется лишь одно указание. [28]