Cтраница 1
Процесс припоминания переводится в практический план: исследующий поднимает палец и спрашивает, что нужно сделать. Больной стучит пальцем по столу. Аналогичная реакция дается и тогда, когда исследующий поднимает кулак. [1]
Рассмотрим теперь процесс припоминания фактов. Осознанно работающий мозг может включать механизм припоминания в любой момент. Самый незначительный сигнал может заставить этот механизм зацепить факт, который всплывает в памяти. Если же человек захочет вспомнить факт, лежащий довольно глубоко, то он должен подать гораздо более сильный сигнал, чтобы механизм памяти опустил крючок поглубже. Сила сигнала прямо пропорциональна объему подготовительной работы ( этап 2), происходящей в мозгу. [2]
Совершенно естественно, что процесс припоминания этого же рассказа в осложненных условиях оказывается полностью недоступным, и, если после только что предъявленного рассказа больному прочитывается второй, предложение припомнить первый рассказ вызывает лишь сплошные конфабуляции. [3]
Нейропсихология дает немало примеров нарушения процесса припоминания слов. Подобные нарушения вербальной мнестической деятельности сопровождают, например, поражение медиоба-зальных отделов лобных долей мозга. [4]
Программа рассчитана на стимулирование интереса, осуществляется немедленным подкреплением ответов, процессом напряженного припоминания и возможностью осуществлять тренировку памяти, необходимостью выбирать одно решение из ряда возможных, вероятностью применения знаний в своей практической деятельности. [5]
Усложнение задачи и переход к запоминанию серий из трех слов вносило в процесс припоминания дальнейшие затруднения. [6]
С помощью этой техники было обнаружено, например, что вещество, которое препятствует синтезу протеинов, может нарушать процесс припоминания, если гаъекция сделана спустя 5 или 6 часов после того, как крыса приобрела опыт в выполнении задания. Это означает, что эти вещества вызвали блокаду синтеза протеинов. [7]
Наличие контаминации между содержаниями обоих рассказов, а затем и их отождествление указывает на этот раз на глубокую патологию процесса припоминания и на то, что на фоне усложнения задания и истощения у больной теряется избирательность в воспроизведении отдельных ранее запечатленных связей. Характерно, что эти дефекты возникают на фоне достаточно ясного сознания больной и проявляются как в нестойкости и взаимной тормозимости следов, так и в легкости возникновения диффузии между отдельными системами следов. [8]
Существенные данные для характеристики механизмов, ограничивающих запоминание у больного, можно было получить из анализа того, как меняется процесс припоминания слов по мере удлинения предъявленного ряда. [9]
Как видно из этого опыта, даже небольшая пауза, требующая от больного активного припоминания прошлых следов, вносит существенные затруднения в процесс припоминания и легко ведет к тому, что в воспроизведение начинают вплетаться побочные ассоциации, которые больной не отделяет от предъявлявшихся ему слов. [10]
В психологии давно - и с достаточным основанием - принято считать узнавание значительно более элементарной формой мнестических процессов, которая намного предшествует процессам припоминания в онтогенезе мнестической деятельности. [11]
Для того чтобы раскрыть те условия, которые препятствуют нормальному воспроизведению словесных следов, обратимся к изучению воспроизведения следов в условиях влияния интерференции процесса припоминания какой-нибудь побочной деятельностью, в частности в условиях возвращения к припоминанию ранее зафиксированного ряда после того, как испытуемый воспроизвел второй ( отличный по содержанию) ряд слов. [12]
Эти феномены наблюдаются, однако, только при одном условии: когда больному предъявляется первый член установленной связи и когда, таким образом, процесс припоминания направляется первым звеном использованной ассоциативной пары. [13]
Однако для всех описанных случаев оставался характерным тот факт, что мнестическая деятельность больных, направленная на выполнение предложенной мнестической задачи, оставалась сохранной и больные никогда не теряли задачи запомнить, а затем и воспроизвести предложенный им материал и не замещали процесс активного, целенаправленного припоминания бесконтрольно всплывающими побочными ассоциациями. [14]
Вообще представляется, что само понятие неявного знания, при всей своей нетрадиционности для современного научного подхода, десятилетиями вырабатывавшегося в рамках позитивизма и аналитической философии, никоим образом не противоречит общегносеологическим представлениям о знании, восходящим еще к Платону, согласно которым знание есть результат процесса припоминания. Это значит, что, по Платону, знание изначально носит неявный характер, а сам процесс познания есть процесс выявления, экспликации этого неявного, скрытого знания. [15]