Cтраница 1
Религиозности низших слоев в отличие от аристократического культа военной знати свойственно предоставление равных прав женщинам. При этом, конечно, существование священнослужительниц, прорицательниц или колдуний, короче говоря, почитание отдельных женщин, обладающих, по общему мнению, сверхъестественной силой или харизмой, не играет никакой роли в вопросе о равенстве женщин при отправлении культа. Наоборот, принципиальное равенство в отношении к божеству, как в христианстве и иудаизме, менее последовательно в исламе и официальном буддизме, может существовать одновременно с монополией на функции священнослужителей и с правом на активное участие в решении дел общины исключительно мужчин, получивших специальную подготовку и обладающих, по общему признанию, соответствующей квалификацией, как это и происходит в упомянутых религиях. [1]
Религиозность и монархизм, сохранявшиеся в его понимании, и в атеистических и в республиканских облачениях, Герцен считал тягчайшими оковами человеческого сознания. В освобождении духовного мира человека от незримых уз окружающей среды, в способности личности наперекор всему идти своей дорогой, видя, что дорога других идет не туда, Герцен усматривал единственный залог развития свободной жизни в обществе. [2]
Религиозность усматривается в любом служении идеалам, независимо от того, поклоняегся человек идолам, богам и святым, или вождям, классу, нации и партии, или успеху, богатству и силе. Любой человек является религиозным, а религия - неизбежно присущей всем историческим эпохам. [3]
Высокая религиозность зафиксирована у людей в зонах открытых межэтнических конфликтов, т.е. там, где у людей нет уверенности в безопасности личности и семьи. Очевидный пример - осетины и русские в Северной Осетии-Алании. И у них, и у русских в этой республике доля верующих одна из самых высоких, и у русских - не меньше, чем у осетин; достаточно высока она и среди молодежи обоих этносов. Всем, кто был в этой зоне конфликтов, известно, что в стереотипе образа врага, сформированного вокруг ингушей, определенную роль сыграло их мусульманство. [4]
Религиозность Рокфеллера не была только воскресным занятием, о котором забывают, когда кончается церковная служба. [5]
Всякая религиозность содержит своеобразную смесь бескорыстной самоотдачи и эвдемонистского вожделения, смирения и возвышения, чувственной непосредственности и бесчувственной абстракции; тем самым возникает определенная степень напряжения чувства, специфическая интимность и прочность внутреннего отношения, встроенность Einstellung субъекта в некий высший порядок, который он, однако, одновременно воспринимает как нечто глубоко интимное и личное. Мне кажется, что этот религиозный момент содержится в названных выше и многих других взаимоотношениях, он сообщает им такой оттенок, который отличает их от отношений, основанных только на чистом эгоизме или чистом внушении или чисто внешних или даже чисто моральных силах. Конечно, этот элемент выступает с большей или меньшей силой, либо сопровождая эти отношения как едва слышный обертон, либо придавая им самую определенную окраску. Во многих важных случаях это будет характеризовать некоторую стадию в развитии таких взаимоотношений; т.е. именно то содержание, которое прежде нее и после нее несут другие формы отношений между людьми, принимает в какой-то период форму религиозного отношения. Яснее всего ситуация с законодательством, которое когда-то или где-то обнаруживает теократический характер и полностью находится под религиозной властью или нравами. Представляется даже, что началом необходимого порядка общества в весьма значительной степени является совершенно недифференцированная форма, в которой моральные, религиозные, юридические санкции пребывали еще в неразвитом единстве, - таковы дхарма индийцев, фемида греков, fas ( высший вечный закон. Такое же изменение мы обнаруживаем в отношении отдельного человека ко всей группе: во времена возбужденного патриотизма оно принимает вид столь интимной жертвенной самоотдачи, что мы называем его религиозным, хотя в другое время его направляют соглашение Konvention или закон государства. Для нас важно, что тут везде речь идет об отношениях между людьми и что происходит как бы только изменение агрегатного состояния этих отношений, если из состояния чисто конвенционального они переходят в религиозное, из религиозного - в правовое, из правового - в состояние свободной нравственности; так, многие социально вредные безнравственные поступки фактически преследовались сначала только внутри церковного сообщества и лишь благодаря этому нашли свое место в уголовном кодексе; или, как показывает нам антисемитизм, социально-экономические и расовые отношения между определенными частями группы могут перерасти в религиозную категорию, не становясь при этом содержательно чем-то иным, кроме социального взаимоотношения; так, культовая проституция была лишь религиозным оформлением ранее существовавшего или - в другом месте - чисто конвенционального порядка сексуальной жизни. [6]
Рост религиозности, правда, пока все же в ограниченной мере сопровождается, особенно в квалифицированных социальных группах, активизацией церковной ритуалистики. Так, например, в Таллинне и среди эстонцев, и среди русских до десятой части населения, даже среди руководителей, посещает церковь, а половина и больше, по всем группам, бывает в церкви иногда. Как фиксировалось в опроснике, примерно такая же частота церковной активности наблюдается и в других местах, и каждый раз, естественно, с большой приверженностью к этому людей менее занятых, более пожилого возраста и принадлежащих к группам менее квалифицированного труда. В данном отношении верующие разных религиозных направлений, в том числе даже мусульмане, не составляют исключения. В Ташкенте, например, посещают мечеть 18 % узбеков, из них 29 % - представители квалифицированного физического труда и 13 % - специалистов. Несмотря на ограниченную посещаемость церкви, сдвиги во времени, как видим, также весьма существенны, особенно если учесть, что в недалеком прошлом 80 - 90 % населения, включая группы неквалифицированного труда любой национальности, вообще не ходили в церковь. [7]
Альтернативой религиозности выступает в некотором смысле экологическое сознание населения. [8]
Картина религиозности в России уходящего столетия, которая рисуется доступными нам сегодня средствами, удивительным образом меняет свои параметры и характер с каждой сменой общественно-политического строя, которые пережила наша страна в своем драматическом течении. [9]
Источником религиозности оказывалась собравшаяся вместе группа. Общение всегда рассматривалось французским социологом как позитивный факт, как благо, приносящее людям радость и воодушевление. Такого рода общением могло быть, по его мнению, только общение внеэкономическое, совершающееся вне трудового процесса. Дюрк-гейм рисует яркую картину контраста между двумя периодами в жизни австралийских племен: периодом тяжелого труда в одиночной борьбе за существование и периодом коллективных праздничных торжеств, когда по завершении трудового процесса все племя собирается вместе. Однообразное, скучное и убогое существование сменяется состоянием крайней экзальтации и подъема, когда люди как бы одержимы какой-то могучей силой, которая приподнимает их над действительностью, заставляя думать и чувствовать иначе, чем в обычное время. Так создается представление о двух качественно противоположных мирах: обыденном и священном, вызывающем веру в великую преобразующую силу коллективности. [10]
Отношение религиозности виртуозов к повседневности, в сфере экономики, было различно прежде всего в зависимости от своеобразия ожидаемого спасения. [11]
Анализ религиозности российской молодежи позволяет говорить о преодолении ранее бытовавшего среди молодежи отрицательного отношения к религии. [12]
Под религиозностью понимается определенное состояние отдельных людей, их групп и общностей, верующих в сверхъестественное и поклоняющихся ему ( Д.М.Угринович, 1974), их приверженность к религии, принятие ее вероучения и предписаний. Под уровнем религиозности принято понимать соотношение респондентов, обладающих признаком религиозности, со всей совокупностью опрошенных. Нетрудно заметить, что возможны случаи, когда исследования покажут одинаковый уровень религиозности на разных объектах, но разную степень ее проявления, т.е. глубины религиозного сознания и религиозных переживаний верующих, интенсивности соблюдения ими религиозных предписаний. [13]
Форма же религиозности, основное содержание которой составляет фиксация маргинального типа существования, просто обречена на вырождение. Оправдана, поэтому, оценка Л.Н.Митрохиным современных форм мистицизма, к которым он относит и культ дьявола: Современный неомистицизм - это не исторически обусловленная форма становления культуры, а суррогат, создаваемый прежде всего из-за коммерческих соображений. [14]
Итак, религиозность, как и все мировоззрение современной молодежи, имеет довольно сложную структуру. При общем возрастании по сравнению с прошлыми десятилетиями числа верующих, среди молодых людей выявляется довольно значительная часть ( белее 5 - 0 %) неопределившихся - колеблющихся между верой и неверием, а также индифферентных и верящих в безликие сверхъестественные силы. Нерелигиозный тип мировоззрения присущ значительному числу молодежи. [15]