Cтраница 3
Опыт последнего месяца войны показал, что германская армия плохо приспособлена к войне в зимних условиях, не имеет теплого одеяния и, испытывая огромные трудности от наступивших морозов, ютится в прифронтовой полосе в населенных пунктах. Самонадеянный до наглости противник собирался зимовать в теплых домах Москвы и Ленинграда, но этому воспрепятствовали действия наших войск. На обширных участках фронта немецкие войска, встретив упорное сопротивление наших частей, вынужденно перешли к обороне и расположились в населенных пунктах вдоль дорог на 20 - 30 км по обе их стороны. Немецкие солдаты живут, как правило, в городах, в местечках, в деревнях в крестьянских избах, сараях, ригах, банях близ фронта, а штабы германских частей размещаются в более крупных населенных пунктах и городах, прячутся в подвальных помещениях, используя их в качестве укрытия от нашей авиации и артиллерии. Советское население этих пунктов обычно выселяют и выбрасывают вон немецкие захватчики. [31]
В течение нескольких дней немецкие войска оккупировали Люксембург и Бельгию, обойдя с севера укрепленную линию Мажино на французской границе, и вторглись в пределы Франции. [32]
Румыния и ее нефтяные месторождения всегда оставались в зоне приоритетного внимания Германии, и когда в 1941 г. английские войска заняли средиземноморские острова Лемнос и Крит, Гитлер немедленно увидел на них авиационные базы, откуда Великобритания могла наносить удары по румынским скважинам. В спешном порядке были разработаны планы по изгнанию англичан с островов. Гитлер успокоился только после того, как немецкие войска оккупировали Грецию и Крит. [33]
В середине марта 1918 года там были высажены немецкие войска, используемые германским правительством для борьбы с финляндской революцией. [34]
Байбаков собрал специалистов и начал методически разрушать скважины. В первую очередь ликвидировали наименее продуктивные, а затем, по мере развития немецкого наступления, переходили к следующим. Лучшие скважины были взорваны буквально в последний момент, когда немецкие войска вышли в районы крупнейших месторождений Грозного и Майкопа. [35]
Когда в январе на расширенном собрании Центрального Комитета вместе с партийными работниками60 у нас обсуждался вопрос о мире, соотношение сил в нашей партии было тогда приблизительно таково: нас, сторонников мира - мира скверного, но мира постольку, поскольку мы демобилизовали армию, а возможность германского наступления не была исключена, - нас в партии и на этом собрании было меньшинство. Большинство собрания тогда стояло определенно за революционную войну, говоря, что мы, дескать, из-за соображений нашего внутреннего положения и положения международного не должны ни в коем случае идти на мир, - должны прервать в Бресте переговоры, сделать все, что возможно, чтобы закончить работы в Бресте, который нами использован в смысле агитационной трибуны, и, в конце концов, начать борьбу с немцами под новыми лозунгами, под новыми знаменами. Я полагаю, что сторонники революционной войны были тогда глубоко убеждены в том, что немецкие войска наступать не будут, что раз мы порвем эти переговоры и раз немцам придется сейчас же выделять военную силу против нас, то это, несомненно, вызовет противодействие в Германии со стороны рабочих масс, и, таким образом, создастся такой острый конфликт, который, может быть, перейдет в гражданскую войну, в революцию, которая во всяком случае не даст возможности германцам на нас наступать. [36]
Вот почему теория передышки, которая совсем отвергается потоками статей Коммуниста, выдвигается самой жизнью. Всякий видит, что передышка налицо, что всякий пользуется ею. Мы предполагали, что Петроград будет потерян нами в несколько дней, когда подходящие к нам немецкие войска находились на расстоянии нескольких переходов от него, а лучшие матросы и путиловцы, при всем своем великом энтузиазме, оказывались одни, когда получился неслыханный хаос, паника, заставившая войска добежать до Гатчины, когда мы переживали то, что брали назад не сданное, причем это состояло в том, что телеграфист приезжал на станцию, садился за аппарат и телеграфировал: Никакого немца нет. Через несколько часов телефонный звонок сообщал мне из Комиссариата путей сообщения: Занята следующая станция, мы приближаемся к Ямбургу. Телеграфист занимает свое место. [37]
На настроении их сильно сказывалось опьянение первыми успехами Советской власти в борьбе с внутренней контрреволюцией. Троцкий, Бухарин и их сторонники выступали против принятия немецких условий мира, утверждали, что немецкие войска наступать якобы не смогут и что в самый ближайший срок совершится революция в Германии. [38]
Вот почему теория передышки, которая совсем отвергается потоками статей Коммуниста, выдвигается самой жизнью. Всякий видит, что передышка налицо, что всякий пользуется ею. Мы предполагали, что Петроград будет потерян нами в несколько дней, когда подходящие к нам немецкие войска находились на расстоянии нескольких переходов от него, а лучшие матросы и путиловцы, при всем своем великом энтузиазме, оказывались одни, когда получился неслыханный хаос, паника, заставившая войска добежать до Гатчины, когда мы переживали то, что брали назад не сданное, причем это состояло в том, что телеграфист приезжал на станцию, садился за аппарат и телеграфировал: Никакого немца нет. Через несколько часов телефонный звонок сообщал мне из Комиссариата путей сообщения: Занята следующая станция, мы приближаемся к Ямбургу. Телеграфист занимает свое место. [39]
Я сейчас перейду к рассмотрению тех вопросов, которые мне задали, но сначала, чтобы не забыть, отвечу на вопрос о Черноморском флоте 171, который задан был как будто для того, чтобы нас изобличить. А я вам скажу, что там действовал товарищ Раскольников, которого прекрасно знают московские и питерские рабочие по его агитации, по его партийной работе. Товарищ Раскольников сам будет здесь и расскажет вам, как он агитировал за то, чтобы мы лучше пошли на уничтожение флота, чем на то, чтобы на нем двинулись немецкие войска против Новороссийска. Вот как было дело с Черноморским флотом, и народные комиссары - Сталин, Шляпников и Раскольников, приезжают скоро в Москву и расскажут нам, как было дело. Вы увидите, что наша политика была единственная, которая так же, как и политика Брестского мира, принесла нам массу тяжелых бедствий, но которая дала возможность Советской власти и рабоче-социалистиче-ской революции в России продолжать держать свое знамя перед рабочими всех стран. [40]
Дальнейшие поиски новых БОВ и способов их применения были направлены на преодоление существующих средств противохимической защиты. Использование иприта еще в большей мере затруднило защиту, так как в этом случае необходимо было принимать меры не только против поражения органов дыхания и зрения, но и кожных покровов. В 1917 г. немецкие войска для преодоления защитных свойств существующих противогазов стали применять новые БОВ - дифенилхлор-арсин и дифенилцианарсин в виде ядовитых дымов и аэрозолей, получаемых собственно при горении специальных ядовитодымных шашек и разрыве химических артиллерийских снарядов. [41]
Германия аннексирует Польшу, Прибалтику, часть Белоруссии и Закавказья. Германское наступление на реках Эна и Уаза. Прорвав французскую оборону, немецкие войска вышли к реке Марна, оказавшись менее чем в 70 км от Парижа. [42]
Не встречая серьезного сопротивления, немецкие войска за несколько дней оккупировали всю Латвию и Эстонию, значительную часть Украины, заняли города Двинск, Минск, Полоцк, Псков и другие. [43]
Это помогло ему сформулировать основной стратегический подход к ведению войны, базирующийся на понятии блицкрига, то есть молниеносной войны - стремительных коротких ударов мощными механизированными группировками, которые привели бы к решающей победе до того, как возникнут проблемы со снабжением нефтью. На начальном этапе эта стратегия работала удивительно удачно не только в Польше, но и весной 1940 года, когда войска Гитлера захватили Норвегию, Бельгию, Голландию и Францию с изумляющей легкостью. Кампания на Западе значительно улучшила нефтяную ситуацию Германии - немецкие войска захватили запасы нефти, значительно превышавшие те, которые были израсходованы в ходе военных действий. Несмотря на то, что дальнейшие попытки Гитлера покорить Британские острова путем массированных воздушных бомбардировок окончились неудачей, казалось, что недалек тот час, когда Германия будет господствовать во всей Европе. [44]
В одном из своих сообщений в Вашингтон А. Даллес указывал 13.VII 1944, что в случае успеха заговора немецкие войска на Западе приступят к планомерному отступлению. [45]