Cтраница 1
Член русской академии наук Лерхе, посетивший в 1735 - 1736 гг. побережье Каспия и описавший довольно подробно Баку, отметил, что нефть добывалась там подобным же образом с незапамятных времен. [1]
Эйлер был членом русской Академии Наук, провел в Петербурге с перерывами свыше 30 лет, традиции его были в нашей столице очень сильны, и учебные книги этого великого математика не могли быть незнакомы преподавателю университета. Но не случайно, конечно, Бартельс и Лобачевский почти не упоминают о них в своих проспектах: по своим установкам, по подходу к учению о бесконечно малых сочинения Эйлера при всем их значении были для них уже пройденным этапом; Бартельс, а с ним и Лобачевский принадлежали уже к школе Коши и Гаусса, а не Эйлера. Это выясняет многое в самой постановке тех вопросов, которые занимали Лобачевского, в том их решении, к которому он пришел. [2]
В 1831 г. член-корреспондент русской академии наук П. Л. Шиллинг создал первый в мире электромагнитный телеграфный аппарат. Изобретение Шиллинга положило на чало развитию электросвязи. [3]
Еще в 1833 г. в Русской Академии Наук была выполнена проверка закона Бойля для воздуха при 100 ат, а также изучена сжимаемость стекла. [4]
Немец по происхождению, получивший медицинское образование в России, профессор русской Академии, автор Руководства к преподаванию хирургии. [5]
Бутлеров горячо протестовал против постыдного обычая академиков обращаться к иностранным ученым за мнением по делам, касающимся только русской Академии. Академии и оскорбляют достоинство русской науки [ 25, стр. [6]
Севергин ( 1765 - 1826 гг.) написал ряд трудов по технологии материалов, химической технологии, минералогии, пробирному искусству; он был первым главным редактором Технологического журнала, издававшегося русской Академией наук. [7]
В рукописи зачеркнут другой вариант начала этого абзаца: Если бы Академия официально обратилась, например, за мнением ко всем своим иностранным членам-корреспондентам, то это, не будучи лестно для русской Академии и русских ученых вообще, было бы, по крайней мере, справедливо и прилично. Что касается слов другого академика, Савича, то он оказался в особенности негодующим за то, что г. Баклунд встретил прошлого года помеху к своему избранию. Несколько ниже Бутлеровым зачеркнуто: Интересно проследить за постепенным превращением г. Савича в члены большинства: в 1874 г. он подписывает представление о Менделееве, в 1880 - м отказывает мне, специалисту, когда я обратился к нему с предложением присоединить ся к представлению о том же лице; вслед за тем он помогает представить Баклунда, в конце 1881-го он заодно с неспециалистами и без участия специалиста подписывает предложение о Бейлынтейне, а в начале 1882 года уже видит пострадавшею честь Академии в лице г. Баклунда. Не считает ли себя г. Савич членом Императорской, но не русской Академии. [8]
Личные связи Эйлера с западными учеными, огромная его переписка, которую он вел, ученая корреспонденция, которая поступала к нему в Петербург из всех культурных государств Европы, - все это тоже содействовало тому, что русская Академия вводилась в международную литературу XVIII века. [9]
Он описывал своему учителю впечатление от русской Академии и, между прочим, подробно сообщал об очередном изобретении Кулибина. Даниил Бернулли отвечал Фуссу: То, что вы сообщили мне о вашем механике-самоучке Кулибине, по поводу деревянного моста через Неву, шириною в 1057 английских футов, дает мне высокое мнение об этом искусном строителе и плотнике, воспитанном между простыми крестьянами и обязанном своим высшим знанием только некоторого рода инстинкту... [10]
После смерти академика Н. Н. Зинина академики Бутлеров, Чебышев. Овсянников и Кокшаров представили в качестве кандидата на вакантное место академика по кафедре химической технологии кандидатуру Д. И. Менделеева, право которого не место в Русской Академии наук, конечно, никто не решится оспаривать. [11]
Значение своей работы в русской академии для себя лично Э - оценил в письме к руководителю акаде-мич. Что собственно до меня касается, то-при отсутствии такого превосходного обстоятельства я бы вынужден был, главным образом, обратиться к другим занятиям, в которых, по всем признакам, мог бы заниматься только крохоборством. Когда его королевское величество ( Фридрих II Прусский. [12]
Последний был немец по происхождению, но он на всю жизнь связал свою судьбу с новым отечеством, трудился в русской Академии и умер в России, оставив в ней и свое потомство. Ломоносов и Эйлер подготовили замечательных учеников - Румов-ского, Котельникова, Протасова, которые стали выдающимися учеными и сами подготовили учеников. [13]
Многие теоретические и экспериментальные его исследования, обобщенные в классическом труде О мостах раскосной системы Га у, сохраняют свое значение и поныне. Этот выдающийся труд, получивший высокую оценку русского академика П. Л. Чебы-шева ( 1821 - 1899), был удостоен Демидовской премии русской Академии наук. [14]
Поэтому в докладе постоянно подчеркиваются огромные успехи Советского Союза в области естественных наук, в подготовке научных работников и тот факт, что значительно большая часть их по сравнению с Соединенными Штатами работает в области теоретических наук. Это заставляет нас вспомнить другой важный момент. Национальный научный фонд был учрежден только в 1950 г., то есть значительно позже основания Академии наук СССР. Прежняя русская Академия наук была реорганизована на новой основе в соответствии с одним из первых актов нового революционного правительства в период вооруженной интервенции иностранных государств, гражданской войны, контрреволюции и голода - как раз в тот момент, когда перед этим правительством стояли тысячи других неотложных задач. Академии были предоставлены широкие права для развития науки. В противоположность этому Национальный научный фонд был наделен ограниченными функциями и ему были выделены незначительные средства. Причем это было сделано только после того, как было наглядно продемонстрировано значение науки для развития военной техники. [15]