Cтраница 3
Из всех теоретических успехов знания вряд ли какой-нибудь считается столь высоким триумфом человеческого духа, как изобретение исчисления бесконечно малых во второй половине XVII века. Если уж где-нибудь мы имеем перед собой чистое и исключительное деяние человеческого духа, то именно здесь. [31]
Из всех теоретических успехов знания вряд ли какой-нибудь считается столь высоким триумфом человеческого духа, как изобретение исчисления бесконечно малых во второй половине XVII века. Если уж где-нибудь мы имеем перед собой чистое и исключительное деяние человеческого духа, то именно здесь. Тайна, окружающая еще и в наше время те величины, которые применяются в исчислении бесконечно малых - дифференциалы и бесконечно малые разных порядков - является лучшим доказательством того, что все еще распространено представление, будто здесь мы имеем дело с чистыми продуктами свободного творчества и воображения человеческого духа, которым ничто не соответствует в объективном мире. И тем не менее справедливо как раз обратное. Для всех этих воображаемых величин природа дает нам прообразы. [32]
Из всех теоретических успехов знания вряд ли какой-нибудь считается столь высоким триумфом человеческого духа, как изобретение исчисления бесконечно малых во второй половине XVII века. [33]
Из всех теоретических успехо в знания вряд ли какой-нибудь считается столь высоким триумфом человеческого духа, как изобретение исчисления бесконечно малых во второй половине XVII века. Если уж где-нибудь мы имеем перед собой чистое и исключительное деяние человеческого духа, то именно здесь. [34]
В ее лирике сомнению, горечи и иронии противостоят красота природы, свобода человеческого духа и бессмертие души. [35]
В-четвертых, право в своем истинном и глубоком значении выражает и ограждает природу человеческого духа и потому оно покоится на духовной самостоятельности объекта и самодеятельности его; с другой стороны, оно ограждает автономию человека и, в свою очередь, питается ею, как воздухом. Однако, в действительности, право осуществляется в порядке гетерономии: оно устанавливается, поддерживается и офаждается организованной и уполномоченной властью, которая авторитетно предписывает и воспрещает людям известные внешние деяния; оно создает сложный аппарат принуждения, суда и наказания; оно требует повиновения и, в случае нужды, [ с. Разрешить это видимое противоречие, значит открыть человеку способ утвердить свою автономию при сохранении порядка гетерономного властвования. [36]
Эти слова великого русского революционного демократа и убежденного материалиста подчеркивают, что истинная свобода человеческого духа достигается не самоустранением пз общественной жизни, а ориентацией на ее будущие, прогрессивные формы. Поэтому героичесрсие попытки одиночек вырваться из духовного плена отживающего общества в конечном счете носили коллективистский характер: они были направлены на объединение с людьми будущего. [37]
Мы живем в эпоху исключительной временной уплотненности, стремительного научно-технического прогресса, грандиозных свершений человеческого духа; эпоху, насыщенную острыми социальными конфликтами, быстрыми, необратимыми изменениями, неотложными глобальными и региональными проблемами, в перечне которых самой первоочередной и безотлагательной является проблема прекращения и свертывания гонки ядерных вооружений па нашей планете и недопущение милитаризации космоса. [38]
Мы живем в эпоху исключительной временной уплотненности, стремительного научно-технического прогресса, грандиозных свершений человеческого духа; эпоху, насыщенную острыми социальными конфликтами, быстрыми, необратимыми изменениями, неотложными глобальными и региональными проблемами, в перечне которых самой первоочередной и безотлагательной является проблема прекращения и свертывания гонки ядерных вооружений на нашей планете и недопущение милитаризации космоса. [39]
Вдумываясь в это происхождение рассматриваемой двойственности ближайшим образом усматриваем ее существо в двойном отношении человеческого духа к идеалу, к должному. Должное, с одной стороны, непосредственно дано человеческому духу, во всей своей абсолютности живет в нем и говорит внутри его самого и, с другой стороны, является человеческому духу как начало трансцендентно-объек-тивное, извне обращенное к нему и требующее от него повиновения. Ибо закон, как веление, как требование, обращенное к человеку, сам по себе носит некий трансцендентный и объективный характер. Понимая право в широком общем смысле ( в более широком, чем оно понимается обычно), можно было бы сказать, что всякий закон, независимо ни от его содержания, ни даже от специфического характера его значимости, относится к области права и не дает адекватного выражения началу нравственности; в лучшем случае здесь можно отличать естественное, непосредственно очевидное человеческому духу и имеющее для него абсолютную силу право от права положительного, но не право от нравственности. Правда, нравственное начало соучаствует в естественнЬм праве ( как, в сущности, - согласно изложенному выше - во всяком праве), и мЦ имеем здесь, по степени близости той или иной формы или области права к его источнику - нравственному началу, - возможность указанного выше количественного различения ( различения по степени) норм, более или менее полно и непосредственно выражающих нравственное сознание, но не имеем самого первичного различия между правом и нравственностью. Существенной ошибкой этики Канта ( воспроизводящей основной мотив античной стоической этики) является именно то, что нравственность она мыслит под формой закона ( категорического императива) и фактически сливает с естественным правом. [40]
Бердяева ( 1874 - 1948) явилась гениальным выражением духовного драматизма переломной эпохи, когда человеческий дух обнаруживает, что старые культурные формы стали тесны для его развития и ищет для себя новых форм и способов воплощения. Трудно найти серьезную философскую или культурологическую проблему, которая бы так или иначе не получила своего осмысления в трудах Бердяева. Для культурологии работы Бердяева значимы прежде всего тем, что в них раскрывается драма культурного творчества, понятого как реализация изначальной и неотъемлемо присущей человеку вободы. [41]
Может быть, найдут странным, что мы видим в обществе источник наиболее высоких форм человеческого духа: причина покажется, пожалуй, ничтожной для той ценности, которую мы приписываем следствию. [42]
В первой части настоящего исследования было указано на то, что ограниченный материализм не только считает человеческий дух свойством мозга - с этим никто не спорит, - но из этой связи непосредственно или косвенно выводит, что приписываемый мозгу предикат разумности или познавательной способности не есть субстанциальный объект исследования, а, наоборот, изучение материального мозга способно дать достаточно для объяснения свойств духа. [43]
Таким образом, негативно понимаемой свободе придается п тивный смысл - как потенциальной возможности утверждения и вития человеческого духа. [44]
Люди во все времена, как в прошлом, так и в настоящем, соприкасаясь с великими проявлениями человеческого духа, находили и находят в них каждый для себя нечто созвучное своим исканиям, размышлениям, переживаниям. Это относится не только к отдельным личностям, но и к целым поколениям. В тот или иной период, в той или иной стране выхолили из забвения и обретали новую жизнь старые философские трактаты, остроумные научные гипотезы, проникновенные размышления, литературные шедевры, отодвинутые и затертые новыми открытиями и откровениями. Рано или поздно происходило их возвращение, пусть в другом масштабе и качестве, пусть порой в виде уважения к таланту, забытого откровения, но происходило, потому что люди вдруг ощущали в этом возвращении острейшую потребность. Вступительная статья к Истории государства Российского Н. М. Карамзина. [45]