Cтраница 2
В течение XI века новгородцы, удовлетворенные просторным и величественным Софийским собором, не строили каменных церквей. Христианство как будто еще не утвердилось в городе достаточно прочно. Новгородские купцы, плававшие через Балтику, знали, что в городах славян на Нижней Эльбе и Одере, у оборитов и лютичей, процветали языческие культы, стояли идолы и храмы старых славянских богов, хотя это отнюдь не препятствовало торговле с этими городами, но вело и к укреплению связей между славянскими народами. В определенном безразличии новгородцев к христианству, шедшему из Киева, можно видеть как проявление новгородского сепаратизма, так и антифеодальную тенденцию. Упоминается, что новгородский архиепископ Стефан в 1068 году был задушен своими слугами, а в 1078 году Новгород распался на два лагеря: на стороне архиепископа оказался князь с дружиной, а на стороне языческих волхвов - весь остальной новгородский люд. [16]
Скорее всего пионерами были новгородцы, которые ативно колонизировали окружающие территории. Миграция из района Киева иитеьсивно началась в XII в. Междуречье Волги и Оки было заселено народами финской ( или финно-угорской группы): меря, мордва, марийцы ( черемисы), мурома. [17]
После поражения у Русы новгородцы думали только о том, как при посредничестве новгородского архиепископа заключить с Василием мир, и получили желаемое на самых унизительных условиях. Сам Василий Темный все же был не полностью удовлетворен результатами похода 1456 г. Он постоянно жаловался митрополиту Ионе, что новгородцы чтут его не так, как следует, и только бля годаря заступничеству последнего воздержался от но похода на непокорную вечевую республику. Смерт мешала ему до конца реализовать планы полного под нения Новгорода Москве. [18]
Природные богатства Пермского Приуралья интересовали предприимчивых новгородцев еще в XI-XII веках. Основание солеварения в Прикамье связывают с именем посадских людей Калинниковых, выходцев из Вологды. [19]
Верховный жрец языческий Богомил, которого новгородцы за красноречие прозвали соловьем, собирает толпы, проповедует, запрещает покоряться Добрыне. [20]
С особыми подробностями описывает летопись конфликт новгородцев с князем Ярославом Ярославичем в 1270 г. Новгородцы начаша изгонити князя Ярослава из города, из созва-ниша вечце на Ярославли дворе... Городище, исписавши на грамоту всю вину его; новгородцы обвиняли князя в ряде насилий и незаконных действий и заканчивали свою грамоту словами: а ныне, княже, не можем терпети твоего насилия; поеди от нас, а мы собе князя промыслим. [21]
Старинная народная задача, задача Кирика Новгородца, первого русского математика, диакона Новгородского Антониева монастыря, написавшего в 1136 году сочинение Учение имже ведати человеку числа всех лет, задачи из книг новгородских писцов ( 15 век), из Счетной мудрости, из рукописей 16, 17 веков, из Арифметики Л.Ф. Магницкого ( 18 век), Христиана Гольдбаха - члена Петербургской академии наук, задачи Леонарда Эйлера ( 18 век) и даже задача Л.Н. Толстого, который горячо ратовал за развитие мыслительной деятельности детей, за индивидуальный подход в обучении, особенно арифметике и другие задачи, приведенные в этой замечательной книге, - яркие образцы Российской математической культуры. [22]
Допуская, что мыло могло изготовляться новгородцами и вне Новгорода в колонизованных им землях, мы обратили внимание на название двух рек, соединяющих Печору с Вычегдой - рек Большая Мылва и Малая Мыл-ва. [23]
Но вовсе не с такою покорностию отвечали новгородцы Эверту Горну, когда тот настаивал на присяге королю, утверждая, что королевич Филипп отказался от новгородского престола: упомянув о договоре, заключенном между ними и Делагарди, новгородцы продолжали: После этого утверждения честные обители и святые божий церкви от немецких ратных людей разорены и разграблены, святые иконы поруганы, расколоты и пожжены, многие мощи святых из гробов выметаны и поруганы, колокола из многих монастырей и церквей, городовой большой наряд и всякий вывезен в Свейское государство, и около Новгорода литовские люди, которые служат здесь королевскому величеству, уездных людей и крестьян жгут и мучат и насмерть побивают, на правеже от ваших приказных людей в налогах без сыску иные насмерть побиты, иные повесились и в воду пометались, иные изувечены и до сих пор лежат. А мы, всяких чинов люди Новгородского государства, по своему крестному целованию и утвержденным записям, во всем стояли крепко и вперед также стоять хотим за государя своего королевича непоколебимо и отдали на подмогу немецким людям все до последней деньги, оттого стали в конечной скудости и многие разбежались розно; а что для нашего греха, государь наш королевич в Новгородское государство походу своего не пожаловал, не учинил, и в том воля его пресветлейшества, где он великий государь наш в своей отчине произволит быть, только мы, холопы его, по своему крестному целованыо, его пресветлейшества держимся и служить хотим верно. Вы говорите, что нам от его королевского величества и от окрестных государей бессловесными и неблагодарными загосками ( кукушками) слыть и гонимым быть; но мы утешаемся христовым словом; блажени изгнали правды ради, яко тех есть царство небесное. И теперь нам мимо государя своего королевича и мимо прежней нашей записи вельможному королю и его наследникам свейским королям креста целовать нельзя и под свейскою короною быть не хотим; хотя бы и помереть пришлось за свое крестное целование, не хотим слыть крестопре-ступниками, а если над нами что и сделаете за прямое наше крестное целованье, в том нам судья общий наш содетель. В то же время князь Никифор Мещерский, согласясь с немногими людьми, пришел к Хутынь монастырь к архимандриту Киприану и объявил, что надобно умереть за православную веру, а королю креста не целовать; Киприан благословил их пострадать за веру; тогда Мещерский с товарищами пошел к Горну и отказал ему впрямь: Вы хотите души наши погубить, а нам от Московского царства не отлучаться и королю креста не целовать. Горн велел всех их рассадить за крепкую стражу и приступил к остальным новгородцам, чтоб дали решительный ответ. [24]
Ярослав с новгородцами, а точнее, новгородцы с Ярославом вновь двинулись на Киев. Они столкнулись со Святополком, который, мало рассчитывая на киевлян после истории с поляками, вновь призвал на помощь печенегов. Печенеги не помогли, и Святополк, прозванный Окаянным, бежал на запад и вскоре умер, якобы от угрызений совести за невинно убитых братьев Бориса и Глеба. [25]
Согласно летописным фрагментам, прародителями, родоначальниками новгородцев являются варяжские князья. Исходя из современной логики, эта комбинация выдержана в нормах традиционного мировоззрения древних людей, склонных искать у истоков этнической или политической жизни племен, чужих и собственных, овеянные мифологией фигуры героев. Для новгородцев таковыми варягами были Рюрик, Синеус и Трувор, положившие начало их политическому бытию с его особенностями, основанными на свободе призвания и изгнания правителей. Заметим, что здесь имеется еще одно противопоставление новгородцев киевлянам: первые - потомки Рюрика с братьями, вторые - Кий с братьями. [26]
Известен рассказ начальной русской летописи о призвании новгородцами варяжскмх князей: в 862 г. новгородцы, незадолго перед тем выгнавшие от себя варягов, которым они раньше платили дань, почаша сами в собе володети; но результатом этого были жестокие усобицы и беспорядки; чтобы положить им конец и водворить в стране порядок и правосудие, новгородцы послали за море послов к варягам с мотивированным приглашением: земля наша велика и обильна, а наряда ( порядка) в ней нет; да пойдите княжити и володети нами. [27]
Надо сказать, что Новгород был городом богатым, а новгородцы - людьми достаточно воинственными. Однако Ярослав, не доверяя им, пригласил наемников - варяжскую дружину. [28]
Следует оговориться: в Повести временных лет изображена картина мытья новгородцев в бане, и это представлено в качестве наблюдения, сделанного апостолом Андреем в I в. Здесь есть отзвук истории, поскольку ряд авторов IV - V вв. [29]
С тех пор мы читаем в летописях многочисленные известия о том, что новгородцы изгнаша, выгнаша или выслаша от себя такого-то князя или показаша путь своему князю, а к себе позваша, прияша, пояша или посадиша другого. Часто летописец ограничивается такими краткими сообщениями, не приводя ни подробностей, ни мотивов таких перемен на княжеском столе, иногда сообщает интересные детали или приводит слова, с которыми новгородцы обращались к своим изгоняемым князьям. [30]