Cтраница 4
Можно ли утверждать, что Бергсон потерпел провал так же, как до него посткаптианская натурфилософия. Бергсон потерпел провал, поскольку основанная на интуиции метафизика, которую он жаждал создать, так и не материализовалась. Бергсон не потерпел неудачи в том, что, в отличие от Гегеля, ему посчастливилось высказать о естествознании суждение, которое в целом было твердо обосновано, а именно: Бергсон утверждал, что классическая наука достигла своего апофеоза, и тем самым выделил ( идентифицировал) проблемы, и поныне все еще остающиеся нашими проблемами. Но, как и посткаптианские критики, Бергсон отождествлял науку своего времени со всей наукой. [46]
Реакция Эйнштейна в какой-то мере была обоснованна. Бергсон явно не понимал теорию относительности Эйнштейна. Но отношение Эйнштейна к Бергсону не было свободно от предубеждения: сЬгее ( длительность), бергсоновское живое время относится к числу фундаментальных, неотъемлемых свойств становления, необратимости, которую Эйнштейн был склонен принимать лишь на феноменологическом уровне. [47]
В своих культурно-исторических очерках Зиммель прибегает к такому же методу. Бергсон, также считая символ ( образ) наиболее адекватной формой выражения философского содержания, создает новое представление о философии, переосмысляя прежнее понимание ее сущности и истории. Всякая философская концепция рассматривается им как форма выражения основной, глубинной и по существу невыразимой интуиции ее создателя; она столь же неповторима и индивидуальна, как личность ее автора, как лицо породившей ее эпохи. Что же касается понятийной формы, то сложность философской системы есть продукт несоизмеримости между простой интуицией философа и теми средствами, которыми он эту интуицию стремится выразить. В противовес Гегелю, с которым здесь полемизирует Бергсон, история философии уже не представляется непрерывным развитием и обогащением, восхождением единого философского знания, а - по аналогии с искусством - оказывается совокупностью замкнутых в себе различных духовных содержаний, интуиции. [48]
Бергсон предпринял поиск приемлемой альтернативы науке своего времени, он обратился к интуиции как форме чисто умозрительного познания, по представил ее совершенно иначе, чем это делали романтики. Бергсон в явном виде утверждал, что интуиция неспособна породить систему, а порождает лишь результаты, всегда частичные и не поддающиеся обобщению, формулировать которые надлежит с величайшей осторожностью. Наоборот, обобщение есть атрибут разума, величайшим достижением которого является классическая наука, Бергсоновская интуиция - это концентрированное внимание, все более трудная попытка глубже проникнуть в своеобразие вещей. Эту задачу интуиция решает с бесконечным терпением и осмотрительностью, попутно накапливая образы и сравнения, дабы охватить реальность [13], тем самым угадывая все более точно то, что не может быть передано с помощью общих терминов и абстрактных идей. [49]