Cтраница 3
В целях марксистско-ленинской подготовки учительства, которому вверено дело воспитания всего подрастающего поколения, организовать изучение учителями, не обучавшимися в советской школе, основ марксизма-ленинизма, истории СССР и советской педагогики. [31]
В свете этих фактов лицемерно звучат выступления буржуазных педагогов, сетующих на чрезмерную идеологизацию образования в СССР, ГДР и других социалистических странах. Он признает во введении и в заключении, что западноевропейские педагоги до сих пор не дали разумных ответов на то, как следует обучать и воспитывать в век индустриализации и ее социальных последствий, в то время как советская педагогика может дать в этом отношении ряд полезных мыслей. Но все же основное содержание книги выглядит как критика советской теории и практики школьного дела, основанная на неправильных интерпретациях одних фактов и искажении других. [32]
Эта противоречивость целей школы была осознана уже давно, недаром же говорят отдельно об обучении и о воспитании Эту противоречивость целей школы пытались примирить путем какого-то способа сочетания обучения и воспитания. В советской педагогике эта идея очень часто преподносится как основополагающая, возлагая тем самым надежды на воспитывающий эффект самого процесса обучения Но ведь как мы уже указывали выше, обучение действительно воспитывает, но воспитание при этом происходит как побочный случайный, неуправляемый продукт ( эффект) процесса обучения, и тем самым последнее может воспитывать в нужном а может и в нежелательном направлении. [33]
Наиболее интенсивно цели обучения стали исследоваться в США в начале 1950 - х гг., эта работа была усилена в середине 1950 - х гг. в связи с программированным обучением. Дьюи неоднократно подвергалась критическому разбору в советской педагогике. Мальковой ( 37), в которой даны не только критика с марксистских позиций, но и хорошо документированный анализ критики Дж. [34]
Пособие издано в 1963 году, поэтому на нем сказалось влияние американской бихевиористической школы программирования. Так, например, операционные кадры С. В. Короткина называет стимулами, а кадры обратной связи - реакциями. Весь процесс обучения отождествляется с приобретением некоторого набора стимулов и реакций. Скиннеровская и краудеровская концепции излагаются без переосмысления их в свете советской педагогики и психологии. [35]
Сейчас уместно отметить, что он корректен в отношении самой процедуры эксперимента, математического обсчета, но его данные лишь с большими оговорками могут быть приняты нами. Группа рассматривается как механический конгломерат индивидуумов, единственным способом отношений между которыми являются взаимные помехи, пусть непреднамеренные. Чекко, по существу, расширяет здесь область дидактического рассмотрения за счет социально-психологических факторов, что само по себе нельзя не приветствовать. Но, оценивая с позиций советской педагогики его методологические предпосылки, мы сразу же чувствуем необходимость провести сравнение между понятием группы, которое использует американский исследователь, и понятием коллектива. Очевидно, между этими двумя понятиями нет совпадения, следовательно, факты, полученные Дж. Чекко для групп, нельзя однозначно перенести на коллектив. Американские студенты целенаправленно воспитываются в духе индивидуализма. Это совершенно не исключает признания важности работы в группе, соответствующих исследований и экспериментов, проводимых в США, поскольку мы все время имеем в виду неравнозначность понятия группы и коллектива. Формирование коллективистских отношений в капиталистических странах не только не поощряется, но и затрудняется, особенно в США, развитой системой выборочных занятий. Эта система предполагает, что лишь очень небольшое количество курсов являются общими для всех студентов каждого приема, а основная часть дисциплин студентами выбирается. Но таким образом для каждой дисциплины формируется новая группа, и занятия происходят для каждого студента в калейдоскопе смены групп. Этот факт иногда проходит мимо внимания исследователей. Так, в интересной работе В. А. Параила подчеркивается лишь трудность организации и планирования в условиях выборочной системы [51, 38-41], но не отмечается воспитательный смысл ее - формирование разобщенности и индивидуализма, искусно прикрытое академической свободой. Если же к этому добавить, что некоторые общие лекции студенты могут не слушать ввиду свободного посещения, положение становится еще более определенным. Лишь в свете этих фактов мы должны рассматривать эксперимент Дж. Американский студент, приходя на лекцию, весьма часто оказывается среди почти не знакомых ему людей, если только среди них нет его товарищей по внеучебным или клубным занятиям - они поощряются в США. Советский студент, приходя на лекцию даже в большом потоке, все же обычно окружен товарищами по студенческой группе ( первичному студенческому коллективу), что делает психологический климат для него более благоприятным. Чекко не могут быть приняты безоговорочно в наших условиях. [36]
Такой подход к обучению основывается не на эгалитарной догме, а на стремлении понять основные законы интеллектуального развития, чтобы облегчить процесс обучения. Такой подход отличает и прогрессивную педагогическую теорию в США, Англии, Франции и других странах, где теории о врожденных различиях умственных способностей не играют значительной роли. И признание существования особо одаренных детей не является противоречием социалистической догмы. Психометрия занимается сортировкой и отбором детей, чтобы довести до максимума индивидуальные различия, она связана с системой распределения их по разным школам и потокам в зависимости от их успехов, еще более усиливающей эти различия. Советская педагогика базируется в основном на единой и групповой системе обучения, при которой каждый ребенок вовлекается в процесс обучения как равный среди равных. [37]
Воспитание молодежи сводилось к усвоению господствующих в обществе норм и ценностей, идеологических постулатов дедов и отцов. Сталин назвал эти организации, наряду с профсоюзами, приводными ремнями партии. Эта формула прочно утвердилась в советской педагогике и политико-воспитательной работе. [38]
Сталин назвал эти организации, наряду с профсоюзами, приводными ремнями партии. Эта формула прочно утвердилась в советской педагогике и политико-воспитательной работе. [39]