Cтраница 3
Эти штрихи показывают, насколько значительным может быть влияние волений как дрессирующей силы на общественную жизнь. То же можно применить и к любому волению как дрессирующей силе, особенно к волениям правящих лиц, имеющих в своих руках силу, способную приводить в исполнение угрозы за нарушение их волений. Они могут привить как дурные, так и хорошие привычки управляемым. К сожалению, чаще всего прививают дурные, общественно вредные, а не полезные. [31]
Из жизни, благодаря такому отбору, удаляются наиболее энергичные и сильные люди. Чтобы быть непокорным, чтобы не подчиняться во-лению другого или власти, нужно также иметь сильное воление и сильную душу: слабый всегда подчинится, протестовать будут только сильные. Мудрено ли поэтому, что при таком отборе выбывают из жизни главным образом сильные, выживают же - средние, слабые люди. При острой политической борьбе двух партий ( в силу противоречия их волений) гибнут главным образом лидеры и вожаки партий; рядовые же члены чаще всего выживают. Погибли Дантон, Марат, Кондорсе, Бриссо, Робеспьер, Эбер и др. вожаки жирондистов, якобинцев, гебертистов и роялистов во время французской революции. [32]
Как мы видим, в данной классификации акцент делается не на специфике задач, а на средствах, которые используются. Единственное, что требует уточнения, - основание, в соответствие с которым к социально-психологическим методам было отнесено административное воление и требование. Это - типичные организационно-распорядительные методы или методы дисциплинарного воздействия, в зависимости от того, какая форма требований имеется в виду. [33]
Каждое из категорических и рекомендуемых волений, далее, можно разделить на чистое ( не мотивированное) и мотивированное, снабженное тем или иным грузом, мотивом, указывающим, почему следует поступать так, а не иначе. Если я скажу кому-либо: не убий или советую тебе поступить так-то, без всяких дальнейших мотивов, такое воление будет чистым. Если я скажу кому-либо: ты не должен убивать, иначе будешь расстрелян или посажен в тюрьму, или причинишь себе вред, или лишишься рая и т.п., то такое воление будет мотивированным. Здесь к волению присоединяется еще добавочный груз наказания, с которым должен считаться тот, к кому я обращаюсь. Помимо моего чистого воления на его поведение давит еще этот груз. [34]
Юридические суждения о том, что люди должны вести себя определенным образом, [ с. Эти суждения относятся к специфическому смыслу, которым обладает бытийный факт подобного акта воли; а долженствование, норма, есть именно этот смысл, отличный от бытия этого факта воления. Только если под идеологией понимается нечто противоположное реальности бытийных фактов ( т.е. все, что не есть каузально детерминированная реальность или ее описание), только тогда право как норма ( т.е. смысл каузально детерминированных актов, отличный от самих этих актов) есть идеология. [35]
Эти штрихи показывают, насколько значительным может быть влияние волений как дрессирующей силы на общественную жизнь. То же можно применить и к любому волению как дрессирующей силе, особенно к волениям правящих лиц, имеющих в своих руках силу, способную приводить в исполнение угрозы за нарушение их волений. Они могут привить как дурные, так и хорошие привычки управляемым. К сожалению, чаще всего прививают дурные, общественно вредные, а не полезные. [36]
В любой среде сосуществующих людей непрерывно ( кроме разве часов сна) происходит циркуляция волений. Это значит: своими волениями люди постоянно влияют друг на друга, управляют и регулируют как свое, так и чужое поведение. Отсюда ясна роль волений как факторов поведения и процессов общественной жизни. Каждый из нас подобен кораблю, значительная часть движений которого направляется штурвальным корабля - нашей волей. Но не только от воли этого штурвального зависит движение корабля. В него постоянно ударяют волны моря, иногда слабые, иногда могучие; эти волны - волевые акты других людей. Временами они влияют незначительно и не могут изменить направление, даваемое кораблю его штурвальным. Временами они ударяют с бешеной силой, бросают корабль из стороны в сторону, опрокидывают его, сносят все паруса и мачты и тогда штурвальный - наша воля - становится бессильным: колесо ломается, корабль становится игралищем бурных волн - чужих волений и стремлений. Наша воля в таких случаях побеждается волей других лиц, и мы, подобно судну без руля и без ветрил, несемся туда, куда увлекает нас поток чужих волений. [37]
Так и поступают многие люди, например, ряд преступников, вовсе не считающих такие поступки недозволенными. Если же наши воления будут иными, не допускающими ни кражи, ни лжи, ни убийств, мы не будем совершать и этих актов; они нас будут отталкивать. Хотя бы никакое наказание нам не грозило, тем не менее, мы не будем делать их; наше воление, как сила, мотивирующая наше поведение, не позволяет нам поступать так. При попытке украсть, эти воления, подобно силе, останавливают руку, вмешиваются, поднимают в душе бурю угрызений совести и... [38]
Каждое из категорических и рекомендуемых волений, далее, можно разделить на чистое ( не мотивированное) и мотивированное, снабженное тем или иным грузом, мотивом, указывающим, почему следует поступать так, а не иначе. Если я скажу кому-либо: не убий или советую тебе поступить так-то, без всяких дальнейших мотивов, такое воление будет чистым. Если я скажу кому-либо: ты не должен убивать, иначе будешь расстрелян или посажен в тюрьму, или причинишь себе вред, или лишишься рая и т.п., то такое воление будет мотивированным. Здесь к волению присоединяется еще добавочный груз наказания, с которым должен считаться тот, к кому я обращаюсь. Помимо моего чистого воления на его поведение давит еще этот груз. [39]
Хотя на вид кажется, что внешние впечатления действуют на душу и побуждают ее к внешне выражающимся противодействиям, например, кто-нибудь размышляет над вопросом и потом дает ответ, однако истинное отношение следует понимать совершенно иначе. Поскольку эти явления видимы или осязаемы ( или мыслятся как видимые и осязаемые), постольку они образуют непрерывный ряд материальных изменений в нервной системе; они не превращаются в невидимое и не возникают из него, но остаются вполне замкнутой цепью чисто материальных процессов, конечное звено которых причиняется начальным звеном принципиально совершенно так же, согласно физическим и химическим законам, как и у искусственной машины, только, конечно, все здесь гораздо сложнее. Однако, у этих же процессов, происходящих в нервной системе, независимо от их материального вида и, так сказать, наряду с ним есть в то же время еще и другая жизнь; они являются также рядом изменений совершенно другого порядка: рядом чувственных восприятий в форме мыслей, чувствований, догадок, волений. Члены обоих рядов не вызывают друг друга и не переплетаются друг с другом; они составляют две совершенно различные причинные цепи. Однако же, звено за звеном они стоят также в теснейшей связи; они параллельны друг другу, как неточно выражаются, ибо на самом деле, в своей подлинной сущности они представляют собой скорее совершенно одно и то же. [40]
Каждое из категорических и рекомендуемых волений, далее, можно разделить на чистое ( не мотивированное) и мотивированное, снабженное тем или иным грузом, мотивом, указывающим, почему следует поступать так, а не иначе. Если я скажу кому-либо: не убий или советую тебе поступить так-то, без всяких дальнейших мотивов, такое воление будет чистым. Если я скажу кому-либо: ты не должен убивать, иначе будешь расстрелян или посажен в тюрьму, или причинишь себе вред, или лишишься рая и т.п., то такое воление будет мотивированным. Здесь к волению присоединяется еще добавочный груз наказания, с которым должен считаться тот, к кому я обращаюсь. Помимо моего чистого воления на его поведение давит еще этот груз. [41]
Так и поступают многие люди, например, ряд преступников, вовсе не считающих такие поступки недозволенными. Если же наши воления будут иными, не допускающими ни кражи, ни лжи, ни убийств, мы не будем совершать и этих актов; они нас будут отталкивать. Хотя бы никакое наказание нам не грозило, тем не менее, мы не будем делать их; наше воление, как сила, мотивирующая наше поведение, не позволяет нам поступать так. При попытке украсть, эти воления, подобно силе, останавливают руку, вмешиваются, поднимают в душе бурю угрызений совести и... [42]
Из жизни, благодаря такому отбору, удаляются наиболее энергичные и сильные люди. Чтобы быть непокорным, чтобы не подчиняться во-лению другого или власти, нужно также иметь сильное воление и сильную душу: слабый всегда подчинится, протестовать будут только сильные. Мудрено ли поэтому, что при таком отборе выбывают из жизни главным образом сильные, выживают же - средние, слабые люди. При острой политической борьбе двух партий ( в силу противоречия их волений) гибнут главным образом лидеры и вожаки партий; рядовые же члены чаще всего выживают. Погибли Дантон, Марат, Кондорсе, Бриссо, Робеспьер, Эбер и др. вожаки жирондистов, якобинцев, гебертистов и роялистов во время французской революции. [43]
Некоторое относительное сходство может быть, но оно весьма далеко от тождества. Люди, выросшие в относительно сходных условиях, имеют один и тот же язык, одни и те же верования, убеждения, чувства, воления, нравы, привычки, словом, ряд сходств в поведении. Люди, выросшие среди готтентотов, неизбежно во многом будут готтентотами. Люди, выросшие в Париже, во многом будут парижанами, индивиды, родившиеся и жившие в фабрично-заводских казармах, неизбежно будут сходны с другими жителями казарм. То же применимо и к оседлым обитателям особняков и вилл. Но при всем том сходство среды каждого из них относительно и далеко от тождества. Мудрено ли поэтому, что и тут жизни их различны. Мудрено ли, что они не походят друг на друга, как два сапога одной пары. [44]
Каждое из категорических и рекомендуемых волений, далее, можно разделить на чистое ( не мотивированное) и мотивированное, снабженное тем или иным грузом, мотивом, указывающим, почему следует поступать так, а не иначе. Если я скажу кому-либо: не убий или советую тебе поступить так-то, без всяких дальнейших мотивов, такое воление будет чистым. Если я скажу кому-либо: ты не должен убивать, иначе будешь расстрелян или посажен в тюрьму, или причинишь себе вред, или лишишься рая и т.п., то такое воление будет мотивированным. Здесь к волению присоединяется еще добавочный груз наказания, с которым должен считаться тот, к кому я обращаюсь. Помимо моего чистого воления на его поведение давит еще этот груз. [45]