Cтраница 2
Энгельс имеет в виду библейскую легенду о волхве Валааме, который был приглашен моавитянским царем Валаком навести проклятие на израильтян. [16]
Под тем же 1071 годом летопись рассказывает о появлении волхва в Новгороде. Здесь дело обстоит серьезнее, чем на Белоозере. Волхв не только брался предсказывать грядущее - это тот же мотив, что звучал и в Киеве, и на Ростовской земле - он делал это, хуля веру христианскую. Волхв обманул чуть не весь город - сокрушается Летописец. [17]
Однажды во время неурожая в Ростовской области явились два волхва из Ярославля, говоря, что-де мы знаем, кто запасы держит. И отправились они по Волге и куда ни придут в погост, тут и называли знатных жен, говоря, что та жито прячет, а та - мед, а та - рыбу, а та - меха. [18]
В России лечением больных до XVI века занимались ведуны, волхвы и знахари, применяя травы местной флоры. Руси появились лекари, лечившие разные болезни, в том числе и глазные, шиповником, луком, медом, настоями лесных трав и др. Переломным периодом в деле оказания медицинской помощи населению можно считать середину XVII в. Аптекарский приказ, обслуживающий не только царский двор, но и армию. [19]
Вспышка языческого фанатизма отмечена летописью в 1071 г. В Ростовской земле объявились волхвы, которые в пору неурожая успешно находили виновных в голоде. Жертвами волхвов обычно становились женщины, очевидно, зажиточные крестьянки. Доставая у несчастных из-за спины зерно, волхвы убеждали волнующийся народ, что бабы прячут жито. Жещцины погибали, а движение волхвов, фанатиков-изуверов, захватывало все новые области. [20]
Вероятно, волхв, как и в Киеве, пророчествовал о временах достаточно отдаленных, и князь своим вопросом хочет занизить его предсказания, хочет публично развенчать волхва. Он спрашивает не об отдаленном будущем, которое так нетрудно пророчествовать, и не удовлетворен слишком общим ответом. Глеб повторяет вопрос, ставит его более конкретно: А знаешь ли, что будет с тобою сегодня. Волхву деваться некуда, хорошо уже то, что можно попробовать переговорить князя, и он стоит на своем: Чудеса великие сотворю. Площадь, полная народу, напряженная, затихшая. XI век - информация идет только из уст в уста, и здесь не как на Белоозере, здесь не спор, а публичное выступление. Оба, наверное, выкрикивают свои слова, нужно, чтобы их слышали все. Волхв не знает, что этот ответ его - последний. [21]
Дощечка № 3 Велесовой книги сообщает, что во времена язычества славяне отдавали от своего дохода 10 % старшинам рода ( на обшие нужды) и 1 % - волхвам. [22]
Именно в это время, когда возникает опасный соперник христианскому богу-сыну, русская церковная литература обогащается переводами сказаний о Симоне-волхве ( из Деяний апостола Петра) и специального Словопрения Петрова с Симоном волхвом ( XIII в. Волхв Симон был чародеем, оборотнем, обращавшимся в разных зверей и в змея. В Риме Симон сказал апостолу Петру, что он сможет вознестись, как сам Христос, но молитва апостола привела к падению языческого волшебника. [23]
Но и в проповеди волхва сталкиваются не две веры. Волхв не язычество проповедует, пророчествует он об ином. Он говорит и предупреждает о греческом засилье, о том, что на Руси стало не так, как прежде, и настолько все перевернулось в жизни, что не удивительно будет, если даже Днепр потечет вспять. [24]
После крещения на Руси долго не было того нетерпимого отношения к язычеству, к бесовским суевериям, которое характеризует церковь более позднего времени. Волхв проповедует в Киеве свободно, не будь его проповедь резким отрицанием греческой экспансии, дело не окончилось бы так трагически. [25]
Дальше пошел спор о сотворении человека. Волхвы утверждают, что им лучше, чем Яну, известно, как был сотворен человек: из грязной тряпочки, которой бог отерся в бане. Ян только что, по Библии, утверждал, что сотворил бог человека из земли, и он обвиняет волхвов: Прельстил вас бес. Опять же первый на Русской земле теологический диспут содержит тот основной аргумент, к которому богословы будут прибегать и столетия спустя. Его можно выразить по-разному, но его суть всегда не в доказательстве, а именно в этом - бес прельстил, и это - ultima ratio теологии. Но Вышатич не богослов и спор прекращает, сведя его с неба, где бог, на землю, где он, Ян Вышатич. [26]
Аргумент Глеба убедителен для языческого сознания. Волхвы берутся предсказывать, а не предвидят сиюминутных событий, не знают даже своей судьбы. Во всех трех случаях ( вспомним гибель Олега от конского лба) волхв, колдун не предвидит собственной гибели. Церковь настойчиво монополизирует определение божьей воли. Но для утверждения христианства топор Глеба и понятная всем собравшимся его решимость устроить побоище - аргумент грозный, но неубедительный. [27]
Именно в это время, когда возникает опасный соперник христианскому богу-сыну, русская церковная литература обогащается переводами сказаний о Симоне-волхве ( из Деяний апостола Петра) и специального Словопрения Петрова с Симоном волхвом ( XIII в. Волхв Симон был чародеем, оборотнем, обращавшимся в разных зверей и в змея. В Риме Симон сказал апостолу Петру, что он сможет вознестись, как сам Христос, но молитва апостола привела к падению языческого волшебника. [28]
Вспышка языческого фанатизма отмечена летописью в 1071 г. В Ростовской земле объявились волхвы, которые в пору неурожая успешно находили виновных в голоде. Жертвами волхвов обычно становились женщины, очевидно, зажиточные крестьянки. Доставая у несчастных из-за спины зерно, волхвы убеждали волнующийся народ, что бабы прячут жито. Жещцины погибали, а движение волхвов, фанатиков-изуверов, захватывало все новые области. [29]
Ирод встревожился и весь народ Иерусалимский с ним. Тайно выведав у волхвов время появления звезды, Ирод поручил разыскать младенца. Звезда, которую мы видели на востоке все время шла перед ними как наконец пришла и остановилась где был младенец. Затем мудрецы увидели младенца с Марией, поклонились ему, подарили, золота, ладана и смирны и ушли в страну свою. [30]