Cтраница 3
Прежде всего, мы должны повторить замечание, сделанное раньше. Несмотря на то, что преступление - только одна подкатегория девиантного поведения как целого, оно охватывает такое многообразие видов деятельности - от взятой и не оплаченной плитки шоколада до массового убийства, - что кажется совершенно невозможным создать единую теорию, которая могла бы объяснить все формы криминальной деятельности. Каждая из рассмотренных нами теоретических точек зрения дает вклад в понимание либо каких-то аспектов, либо каких-то видов преступлений. Биологические и психологические подходы могут служить для того, чтобы идентифицировать некоторые личностные характеристики, которые - при заданных особых условиях социального воспитания и опыта - предрасполагают определенных индивидов к размышлениям о преступных действиях. Например, индивиды с чертами, обычно описываемыми как психопатические, возможно, значительно шире представлены среди особо опасных преступников, чем среди населения в целом. С другой стороны, они, вероятно, чрезвычайно хорошо представлены среди людей, совершивших акты высшего героизма или среди тех, кто занимается сопряженными с риском видами деятельности. [31]
Хотя на съезде преобладали беспартийные, но дух съезда был ярко коммунистический. Съезд обсудил следующие вопросы: текущий момент; партия коммунистов, работница и крестьянка; земельный вопрос; о потребительской коммуне; социальное воспитание и др. В первый день съезда было оглашено присланное съезду приветствие В. И. Ленина и послана ответная телеграмма Ленину. [32]
После революции в государственной политике относительно образования наступил коренной перелом. Образование было поставлено на службу политике. Естественно, эта задача существенно отличалась от той, что выдвигали даже самые радикальные педагоги предыдущей эпохи, стремившиеся создать новую школу. Когда перед школьным преподаванием была поставлена политическая цель, прогрессивные педагогические идеи и методы утратили самостоятельное значение. Они должны были подводиться под неокантианскую формулу социального воспитания, марксистски выражавшуюся в тезисе бытие определяет сознание, и под идею классовой борьбы. [33]
Но здесь особенную силу приобретает мысль Залкинда, что, в сущности, не может быть проведена резкая граница между воспитанием и лечением, между педагогикой и психотерапией. И, следя за больными детьми, в конечном счете мы видим, что путь к правильному воспитанию лежит через организацию среды, которая помогла бы им при помощи воспитания замыкать нужные связи. Педагогические требования, которые могут быть предъявлены к воспитанию этого рода, заключаются опять-таки в том, чтобы среда была приспособлена к нервному заболеванию воспитанников. Если резкие и шумные раздражения оказываются невыносимыми для таких детей, жизнь их должна быть организована так, чтобы были гарантированы тишина и покой. Никто не решится быть таким оптимистом, чтобы позволить себе думать, что приемами такого воспитания всякое ненормальное поведение может быть окончательно введено в нормальное русло. Мы только полагаем, что еще и на сотую часть не знаем тех возможностей, которые заключены в социальном воспитании, и если нельзя говорить о полном преодолении всех дефектов, то имеем полное основание утверждать, что без подобного воспитания никакое другое не способно придать социально полезные формы этому ненормальному поведению. [34]
Наверное, ни одному предмету, кроме, может быть, спирта, нет стольких пристрастных наблюдений, как по вопросу о сравнительной производительности мужчин и женщин. Существует такое множество переменных факторов, которые сейчас не поддаются контролю, что может быть открыто при помощи тестов над обоими полами, следует рассматривать как чисто предварительные данные. Вопрос о том, существуют ли отчетливые различия, обнаруживающиеся во время младенчества обоих полов, никогда не разрабатывался с какой-либо степенью достоверности. Некоторые школьные наблюдения стремятся как будто доказать, что с самого начала имеется различие деятельности между ребенком мужского и женского пола в том, что они делают своими руками, в вещах, которые они собирают, в быстроте, с которой они приобретают известные функции. Недавно было установлено, что на нескольких первых ступенях имеется одинаковое число хорошо пишущих детей как мальчиков, так и девочек, но что по прошествии этого периода девочки, как правило, пишут гораздо лучше, чем мальчики; почерк мальчиков становится менее тщательным. Что касается ранней дифференциации деятельностей как инстинктивного типа, так и типа навыков, то следует сказать, что условия с самого начала различны. У нас нет общего социального воспитания мальчиков и девочек: почти сейчас же девочку вовлекают в одну систему, а мальчика в другую - с детства их дифференцируют по их платью, их общей деятельности и вещам, с которыми им позволяют играть. Пока оба пола не будут выращены рядом и при совершенно одинаковых условиях, нельзя будет получить надежных выводов, касающихся этой стороны проблемы. Очень часто приходится слышать утверждения по поводу позднейшей инстинктивной и эмоциональной деятельности. Утверждают, что мужчины драчливее, чем женщины, и что в этом лежит причина большей природной агрессивности самца, а также и того, что склонности самца разнообразнее, чем у самки; но в подкреплении этих мнений нет никаких надежных данных. Полагают, что в лучших классах общества мужчины защищают женщин, никогда не ударят женщину и по возможности избегают ссор с женщиной. В более скромных жизненных сферах полицейские камеры, наверное, обнаруживают больше соседских ссор и драк между женщинами, чем между мужчинами одной и той же местности. [35]
Всякое теоретическое положение проверяется или испытывается практикой, и истинность его устанавливается только тогда, когда построенная на нем практика оправдывает себя. Человек открывает законы природы не для того, чтобы бессильно смириться перед ее всемогуществом и отказаться от собственной воли. Человек заставляет природу служить себе по ее же собственным законам. Так же обстоит дело и с социальным воспитанием. Познание истинных, не зависящих от воли учителя законов социального воспитания вовсе не означает признания бессилия нашего перед воспитательным процессом, отказа от вмешательства в него и предоставления всего воспитания стихийной силе среды. [36]
Всякое теоретическое положение проверяется или испытывается практикой, и истинность его устанавливается только тогда, когда построенная на нем практика оправдывает себя. Человек открывает законы природы не для того, чтобы бессильно смириться перед ее всемогуществом и отказаться от собственной воли. Человек заставляет природу служить себе по ее же собственным законам. Так же обстоит дело и с социальным воспитанием. Познание истинных, не зависящих от воли учителя законов социального воспитания вовсе не означает признания бессилия нашего перед воспитательным процессом, отказа от вмешательства в него и предоставления всего воспитания стихийной силе среды. [37]
Что современная система воспитания, состоящая частью в искусственном воздействии на поведение человека ( школа, семья, профессия), частью же осуществляемая самой жизнью в виде бесконечных, сплошь и рядом совершенно не поддающихся учету воздействий среды, - что эта система далеко не удовлетворительна, это видно уже из одного факта существования тюрем, каторги, наказаний и наград, установляемых государством, и еще в большем масштабе - самим обществом. Идеальная система воспитания та, при которой кар и наград нет. Если же они есть - это признак того, что поведение людей данной группы не соответствует тому среднему моральному уровню, который диктуется обществу самой жизнью, иначе говоря, признак того, что аппарат воспитательных средств бессилен и не достигает вполне своей цели. Но и помимо того, стоит ретроспективно вглядеться в историю человечества - чтобы согласиться с тем, что эта задача выполнялась и выполняется довольно скверно. Процесс улучшения нравов ( поведения) растягивается на ряд десятилетий и даже столетия. Социальная инерция особенно сильно дает себя знать в этой области. Правда, чем ближе к нашему времени, тем скорее становится темп прогресса нравов. Но все же он не настолько быстр, чтобы принять его, положиться на него и успокоиться на мысли, что все равно, в конце-то концов, все идет к лучшему. Может быть это и верно, что все идет к лучшему, но едва ли человечеству приличествует подобная созерцательная роль: слишком больно бьет она по телу самого же человека - с одной стороны, с другой - человечество достаточно созрело, чтобы попытаться взять и дело своего воспитания в свои руки. Выражаясь образно, оно должно взять в руки кнут и подгонять им медленную колесницу времени. Теперь же задача эта далека еще от решения. Это видно хотя бы из того, что при современных способах воспитания мы бессильны изменить поведение привычного преступника. Для успокоения совести эта теория, пожалуй, и годна, но по существу она говорит о полном бессилии современных воспитательных приемов. Современное исправление таких лиц состоит в смертной казни, или в кастрировании, или пожизненном заключении. Эти рецепты, конечно, очень легки, но разве они не говорят о том же банкротстве современных систем социального воспитания, и разве не приходится невольно краснеть от стыда, когда ученые мужи и государственные деятели серьезно я деловито говорят об этих методах. [38]